Татьяна Апраксина - Мир не меч

Второе исключение — наша дева. Она просто ломает вдребезги тонкие сети-границы, разделяющие уровни. Не знаю, как она их видит — как заборы или потолки или именно как информационные структуры, но суть в одном — она ломится, разнося преграды вдребезги. Сил ей не занимать. К этой бы силе — да немного соображения...

Вторая завеса несильно отличается от первой. Здесь самую малость легче дышать, но пейзаж не слишком-то отличается от предыдущего. Дома не покрашены побелкой, а покрыты причудливой радужной мозаикой — но и на ней отметились деятели с баллончиками, написав несколько раз слово из трех букв, а также формулы из серии «Оля + Коля =...». Чему только у них это не равно...

Мы садимся на лавочку, которую тоже не обошли стороной любители граффити. На спинке намалеван чей-то телефон, нарисована непристойная картинка. Варварство вечно, как говорила Витка. В некоторых отношениях тенники все же приятнее людей. К бессмысленному вандализму они не склонны.

— Где наша красавица? — спрашивает Кира, едва отдышавшись.

Она далеко, на другом конце Города. Мы идем осторожно и двигаемся вертикально вверх, она же прыгает из одной запомнившейся ей точки в другую. Сама, не полагаясь на Город. Бедный Хайо, думаю я. Ведь это ему придется заделывать большинство прорех, тех, что слишком велики, чтобы затянуться самостоятельно.

— Нам надо позвать Лаана и Хайо. Пусть присоединяются к облаве и поднимут кого смогут, — говорю я. — Иначе мы будем бегать за ней всю вечность.

— Не будем. Она скоро устанет, и мы возьмем ее голыми руками, — скалит клыки Кира, становясь похож на вампира, которые обитают парой завес выше.

Вампиры, вампиры... Что-то важное связано с ними. Ах да. Банда на третьей завесе, хулиганье, мешавшее историкам. Почему бы не подключить их к облаве? Перемещаться с завесы на завесу они умеют получше многих, а нахулиганить рады всегда. А уж нахулиганить по персональной просьбе одного из Смотрителей — самое то.

Хотя деве они, судя по всему, на один зуб. Стоит ли так их подставлять? С другой стороны — уж кто-кто, а они падения Города точно не переживут — тенники же.

— Размечтался. Скорее я устану тебя таскать, и мы застрянем где-нибудь, а она будет прыгать. Она, между прочим, слопала целую завесу — и не подавилась.

— Не слопала. — Кира на мгновение замолкает, взмахивает руками в воздухе, пытаясь объяснить что-то, что он видит, а я нет. — Откусила кусок того объема, что смогла проглотить, — а остальное ушло в Город. Иначе бы она уже тут все перевернула с ног на голову, понимаешь? Да и вряд ли Город устоял бы, если б она просто втянула в себя целую вуаль.

Кира прав, а я погорячилась и неверно оценила ситуацию. Вспоминаю, как сворачивалась завеса, и я тянула руки к Витке, а ее уносило прочь, и чувствую, что вот-вот расклеюсь окончательно. Забьюсь в дальний темный угол маленьким комком скулящего несчастья и буду оплакивать свои потери. Тенник безошибочно чувствует, что я на грани отчаяния, и не трогает меня. Прикоснись он сейчас ко мне, обними и прижми к себе — и я уже в норму не приду, буду плакать несколько часов.

— Я все-таки свяжусь с ребятами. Искаженной завесы больше нет, им ничто теперь не грозит. Предупрежу, объясню, что им делать. Мы не справимся без них. И еще кое из кого получатся неплохие помощники.

— Хорошо, — ворчит Кира, но я вижу, что он недоволен.

Вызвать всех Смотрителей на своеобразный «чат» — дело нелегкое, но сейчас их только двое, оба не спят, а Хайо к тому же совсем близко. Я еще не успеваю дозваться до Лаана, как он возникает перед нами в воздухе. Полынь и липа, длинная челка, почти закрывающая глаза, и полуоткрытый от удивления рот — Хайо всегда реагировал быстро.

Я чувствую, что Лаана не услышу — он слишком высоко, очень сильно занят чем-то исключительно важным, а после падения искаженной завесы в информационной сфере Города творится редкостный бардак. Мой вызов он чувствует, но этим все и ограничивается — мы не можем услышать друг друга. Ладно, пес со связью, Хайо ему все объяснит.

Но сначала приходится объяснять все Хайо — успев материализоваться до наличия голосовых связок, он начинает орать. Это настолько не похоже на рассудительного крепыша, что я понимаю, насколько он испуган.

— Где вас носит? Что тут творится? Где все? Почему я не могу дозваться ни до кого, кроме Лаана? Что вообще происходит?

Кира достает из кармана помятую пачку сигарет, протягивает Хайо, и тот берет. Что творится на белом свете — они же не курят, оба! Да и я этой привычкой никогда не страдала, только иногда баловалась — но я тоже тяну руку, беру дешевую папиросу без фильтра, прикуриваю. Табачное крошево сразу попадает в рот, дым кислый и горький, но дело не в качестве табака. Сейчас дело в самом магическом процессе ритмичного вдыхания дыма.