Люис Пэджетт - Все тенали бороговы

- Здорово, папка! - завопил Скотт.

Парадин выпрямился и взглянул на сына с достоинством.

- Сам здорово. Помоги мне подойти к столу. Ты мне вывихнул мини- мум одно бедро.

Но Скотт уже ворвался в соседнюю комнату, где в порыве эмоций наступил на туфли, пробормотал извинение и кинулся к своему месту за столом. Парадин, идя за ним с Эммой, крепко уцепившейся короткой пухлой ручкой за его палец, поднял бровь.

- Интересно, что у этого шалопая на уме?

- Наверно, ничего хорошего, - вздохнула Джейн. - Здравствуй, милый. Ну-ка, посмотрим твои уши.

Обед проходил спокойно, пока Парадин не взглянул случайно на тарелку Скотта.

- Привет, это еще что? Болен? Или за завтраком объелся?

Скотт задумчиво досмотрел на стоящую перед ним еду.

- Я уже съел сколько мне было нужно, пап, - объяснил он.

- Ты обычно ешь сколько в тебя влезет и даже больше, - сказал Парадин. - Я знаю, мальчики, когда растут, должны съедать в день тонны пищи, а ты сегодня не в порядке. Плохо себя чувствуешь?

- Н-нет. Честно, я съел столько, сколько мне нужно.

- Сколько хотелось?

- Ну да. Я ем по-другому.

- Этому вас в школе учили? - спросила Джейн.

Скотт торжественно покачал головой.

- Никто меня не учил. Я сам обнаружил. Мне плевотина помогает.

- Попробуй объяснить снова, - предложил Парадин. - Это слово не годится.

- Ну... слюна. Так?

- Ага. Больше пепсина? Что, Джейн, в слюне есть пепсин? Я что-то не помню.

- В моей есть яд, - вставила Джейн. - Опять Розали оставила комки в картофельном пюре.

Но Парадин заинтересовался.

- Ты хочешь сказать, что извлекаешь из пищи все, что можно, - без отходов - и меньше ешь?

Скотт подумал.

- Наверно, так. Это не просто плев... слюна. Я вроде бы определяю, сколько положить в рот за один раз, и чего с чем. Не знаю, делаю, и все.

- Хм-м, - сказал Парадин, решив позднее это проверить, - довольно революционная мысль. - У детей часто бывают нелепые идеи, но эта мог- ла быть не такой уж абсурдной. Он поджал губы: Я думаю, постепенно люди научатся есть совершенно иначе - я имею в виду, как есть, а не только что именно. То есть какую именно пищу. Джейн, наш сын проявля- ет признаки гениальности.

- Да?

- Он сейчас высказал очень интересное соображение о диетике. Ты сам до него додумался, Скотт?

- Ну конечно, - сказал мальчик, сам искренне в это веря.

- А каким образом?

- Ну, я... - Скотт замялся. - Не знаю. Да это ерунда, наверно.

Парадин почему-то был разочарован.

- Но ведь...

- Плюну! Плюну! - вдруг завизжала Эмма в неожиданном приступе озорства и попыталась выполнить свою угрозу, но лишь закапала слюной нагрудник.

Пока Джейн с безропотным видом увещевала и приводила дочь в по- рядок, Парадин разглядывал Скотта с удивлением и любопытством. Но дальше события стали развиваться только после обеда, в гостиной.

- Уроки задали?

- Н-нетт, - сказал Скотт, виновато краснея. Чтобы скрыть смущение, он вынул из кармана один из предметов, которые нашел в Коробке, и стал расправлять его. Это оказалось нечто вроде четок с нанизанными бусами. Парадин сначала не заметил их, но Эмма увидела. Она захотела поиграть с ними.

- Нет. Отстань, пузырь, - приказал Скотт. - Можешь смотреть. Он начал возиться с бусами, послышались странные мягкие щелчки. Эмма протянула пухлый палец и тут же пронзительно заплакала.

- Скотти, - предупреждающе сказал Парадин.

- Я ее не трогал.

- Укусили. Они меня укусили, - хныкала Эмма. Парадин поднял голову. Взглянул, нахмурился. Какого еще...

- Это что, абак? - спросил он. - Пожалуйста, дай взглянуть. Несколько неохотно Скотт принес свою игрушку к стулу отца. Парадин прищурился. Абак в развернутом виде представлял собой квадрат не ме- нее фута в поперечнике, образованный тонкими твердыми проволочками, которые местами переплетались. На проволочки были нанизаны цветные бусы. Их можно было двигать взад и вперед с одной проволочки на другую, даже в местах переплетений. Но ведь сквозную бусину нельзя передвинуть с одной проволоки на другую, если они п е р е п л е т а ю т с я...

Так что, очевидно, бусы были несквозные. Парадин взглянул внимательнее. Вокруг каждого маленького шарика шел глубокий желобок, так что шарик можно было одновременно и вращать, и двигать вдоль проволоки. Парадин попробовал отсоединить одну бусину. Она держалась как намагниченная. Металл? Больше похоже на пластик.

Да и сама рама... Парадин не был математиком. Но углы, образованные проволочками, были какими-то странными, в них совершенно отсутствовала Эвклидова логика. Какая-то путаница. Может, это так и есть? Может, это головоломка?