Александр Бирюк: В море дьявола

Но нет, непохоже... Ничухин явственно слышал шаркающие шаги вахтенного по коридору, а затем - по трапу, наверх, туда, где находился пустой ночью мостик корабля. Где-то в глубине коридора отворился люк, на несколько секунд из него вырвался оглушающий рев двигателя, затем снова все стихло. Это кто-то из мотористов по утреннему обычаю выходил с трехлитровой банкой к аппарату с газированной водой.

... Ничухин долго топтался возле иллюминатора, усиленно соображая. Искрящаяся гладь океана за стеклом, чистое высокое небо и яркое солнце понемногу успокаивали его. Ему показалось, что ничего-то совсем и не случилось, что все вокруг идет как всегда, что вообще все в порядке. Он подошел к умывальнику, отвернул кран и кое-как умылся. Приходил он в себя медленно, ужасные воспоминания не шли из головы. Ничухин поискал взглядом смятую сигаретную пачку, чтобы убедиться, что все это - не плод его нарушенного воображения, долго глядел на нее, все еще не веря в то, что наступила долгожданная передышка, затем подошел к двери и повернул ключ.

В коридоре, как он и надеялся, его никто не поджидал. Никто не притаился за углом и не думал нападать. Из соседней каюты доносился мирный звук работающей электробритвы, в кают-компании наверху вещал новости громко включенный телевизор. Из-за дальнего поворота коридора вынырнула полуголая фигура вахтенного моториста, и руки его были заняты банкой с газированной водой. Не обращая на Ничухина, как, впрочем, и всегда, никакого внимания, он виртуозным движением ноги отворил люк. Снова из машинного отделения вырвалось громовое клацанье клапанов, и через секунду опять все стихло.

Ничухин в недоумении вернулся в каюту, ослабевшими руками натянул на себя новую рубашку и, теряясь в догадках, стал красться к камбузу.

... А на камбузе Ничухин вдруг обнаружил такую чистоту и порядок, какие ассоциировались только со словом идеально. Чистота и порядок были настолько идеальны, что это СРАЗУ ЖЕ БРОСАЛОСЬ В ГЛАЗА. При Ничухине такого не было никогда. Куда-то исчез большой ржавый ящик - самое главное гнездо всех тараканов на корабле - в который он швырял вечно грязные полотенца и поварские куртки. Чистые вещи были сложены аккуратной стопочкой на полке у двери. Постоянно липкое от грязи мусорное ведро было надраено снаружи и изнутри до неправдоподобно ослепительного блеска. Кафель под ногами и переборки прямо-таки поражали непривычной чистотой. Даже тарелки белели как-то веселее обычного.

Ничухин оторопело заглянул в холодильник. Из него исчезли все полуфабрикаты, которые он с вечера заготовил на завтрак и обед.

"Значит... - растерянно подумал он, - сожрали ночью!"

Так, значит это все-таки был не сон. Значит, все было НА САМОМ ДЕЛЕ. Ничухин справился с этим соображением, затем тяжело вздохнул, решая, с чего бы начать рабочий день, да и стоит ли его начинать вообще?

... Внезапно дверь камбуза с треском отворилась, и в проеме возникла зловещая тень вахтенного матроса.

Ничухин стремительно побледнел. Ему показалось, что он попал в коварную западню, и что в окна камбуза, как уэллсовские морлоки, сейчас полезут обезумевшие матросы, мотористы и штурманы во главе с ведьмой-уборщицей и привидением-капитаном, а вахтенный сейчас снова схватит нож для разделки мяса и натурально станет рубить Ничухина в мелкую капусту.

- Привет, Ничухин, - неожиданно мирно сказал матрос. - Еле тебя добудился - ты почему заперся?

И он ухмыльнулся. Ничухину вдруг прекрасно стало понятно его разочарование - обычно вахтенный будил его, выплескивая ему под одеяло стакан ледяной воды.

Ничухин молчал, насупившись. А что он должен был сейчас сказать? Матрос проскользнул мимо попятившегося в ужасе Ничухина к столу, достал с полки батон хлеба. Затем взял из ящика нож, отрезал от батона два больших ломтя и принялся густо намазывать их томатной пастой из холодильника - эту процедуру он проделывал каждое утро. Наконец он поднял глаза на затаившегося Ничухина и только тут почуял неладное.

- Ты чего это, Ничухин... - подозрительно спросил он, приглядываясь. Не заболел ли случаем?

Ничухин усиленно соображал. Судя по всему, эта история принимала непредвиденный оборот. Матрос или притворяется, или же ничего не помнит.

- Ничего... - наконец выдавил он из себя. - Все в порядке.

- В порядке? - удивился матрос, начиная, кажется, принюхиваться. - Да ты погляди на себя!

Ничухин отступил вглубь камбуза и оказался в тупике. Бежать было некуда, а под рукой не оказалось совершенно ничего, что могло бы сойти хоть за какое-то оружие. И тут его прорвало.