Фрэнк Перетти - Пророк

Джон кивнул: воспоминание о том вечере медленно, фрагмент за фрагментом, возвращалось к нему.

- Видишь ли, сынок, мы можем забывать наши обещания, но Господь не забывает. И если тысяча лет как один день для Него, то что значат какие-то тридцать два года?

Как было бы удобно, подумал Джон, как славно было бы спрятаться сейчас за обычным своим скептицизмом, снисходительно улыбнуться Маме и проигнорировать ее теорию. Если бы не недавние грубые вторжения в его душу и ум, совершенные... непонятно кем или чем... он так и поступил бы. Он изрядно поднаторел в этом. Но сейчас, когда перед его глазами находилась эта запись, он вспомнил тот летний вечер1959 года. Он вспомнил свою молитву и напряженность момента - маленькую церковь, духоту, запах пота, гладкую лакированную поверхность алтаря, молящихся праведников, сестру. Эймс за пианино. Он вспомнил свое видение, галлюцинацию, что бы это ни было: маленького ягненка, который стоял прямо перед ним - такой реальный, что Джону показалось, он может дотронуться до него - с глазами невыразимо нежными и сияющими. Он снова услышал пророческие слова Папы, ритм Папиной речи и тембр его голоса.

И Джона поразило то, насколько переживания прошлого вечера похожи на те переживания тридцатидвухлетней давности.

- Я помню, я сказал: "Используй меня, Боже".

- Ну вот, - сказала Мама; она сидела, сложив на столе руки, с мягким выражением лица. - Ты спросил меня, откуда я знаю, что с тобой говорил Бог. И это одна из причин. Ты противился этому, я знаю, но думаю, Господь вынуждает тебя сдержать обещание.

Джон решил, по крайней мере, поподробнее рассмотреть Мамину теорию.

- Значит... если ты права... я кончу, как Папа? Мама не знала, следует ли ей оскорбиться или нет.

- Да? И как же это?

- Ну... во время нашей последней встречи он сказал, что слышал крики потерянных душ. Он испытывал переживания, подобные моим?

- Многие годы.

У Джона отвалилась челюсть.

- Многие годы? Мама кивнула.

- Но почему я никогда не знал об этом? Мама легко пожала плечами.

- Тебя никогда не было поблизости. Сначала ты учился в колледже, потом работал на радио в Вичите... а потом на телевидении в Лос-Анджелесе...

- Но он никогда не говорил мне. Никогда ни словом не упоминал об этом.

- А если бы сказал?

Ответ напрашивался сам собой, и только под неумолимым маминым взглядом Джон неохотно признал:

- Я бы счел его безумным. Мама кивнула.

- Сомневаться не приходится. Джон хотел знать точно.

- А он был, Ма?

- На самом деле ты хочешь знать, не безумен ли ты?

- Я не сомневаюсь, что мне передалось это от Папы. Я просто хочу знать, что это такое. Мама покачала головой.

- Нет, Джон, тебе не передалось это от Папы. Ты не унаследовал это, как... как форму носа или тому подобное. Это больше похоже на передачу миссии. Папа хотел, чтобы ты исполнял служение, как исполнял он. Помнишь, он отдал тебе свой плащ?

Джон переспросил, чтобы убедиться, что не ослышался:

- Плащ? Тот старый плащ?

- Это милоть пророка.

- Что?

- Милоть пророка. Так называл его Папа. Эту идею он почерпнул из истории об Илии. Ты знаешь, когда Илии настало время покинуть землю, он взял свою милоть и накинул ее на Елисея, своего преемника.

Джон вспомнил: "Ну-ну, - сказал Папа, - ублажи своего религиозного старика". Джон подумал об имуществе Барретов и о том, как все - банковские счета, акции, дом, магазин - было приведено в порядок и переписано на Маму незадолго до Папиной смерти.

- Ты думаешь, Папа знал, что скоро умрет? Мама на миг задумалась.

- Это единственное, чем он не поделился со мной, и я могу понять его. Я знаю одно: когда это случилось, все его дела были в порядке, и он был готов. Потом она добавила: - И у тебя остался его плащ.

Джон уже много выслушал. Он хотел закрыть тему.

- Так. Хорошо.

- Я еще не закончила, Джон.

По выражению Маминых глаз Джон понял, что ему предстоит выслушать традиционный выговор.

- Если мы собираемся обсуждать разные вещи, как ты того хотел, то у меня тоже есть что сказать. Если единственное, во что тебе хочется верить, так это в то, что ты спятил вслед за своим отцом, тогда... ты меня слушаешь? ты можешь упустить свой последний шанс примириться с Господом. Да, я согласна:

с тобой происходит нечто из ряда вон выходящее, но если я права и если сейчас Бог отвечает на молитвы твоего отца и мои молитвы - если Он говорит с тобой, ты будешь последним дураком, если ожесточишь свое сердце против Него. Ты слышишь меня?

Она собиралась получить от сына ответ, даже если для этого придется сидеть напротив него весь день.