Джон Бирн: Ноктюрн

Но Эдельмен был рядом. Он подхватил ее - ловко, легко и галантно. Крупный мужчина, он был выше ее на голову и шире в плечах в два раза. Он подхватил ее, как ребенка. Она почти ничего не весила. Он на секунду застыл, пораженный. Ее плоть была точно такой, какой он себе ее представлял: упругой, сочной и мягкой.

- Ой, - тихонько воскликнула она.

Эдельмен почувствовал, как напряглись ее ноги, когда она попыталась восстановить равновесие. Потом она отстранилась, выскользнув из его объятий, но теперь у него были воспоминания о том, как он к ней прикасался. На самом деле.

- Спасибо. - Она улыбнулась ему лучезарной улыбкой профессиональной фотомодели. - Если бы я загремела, это было бы.., накладно.

Эдельмен наклонился, чтобы поднять ее книги - учебники по экономике и торговле недвижимостью, - у него кружилась голова.

- Накладно? - переспросил он, как будто не знал, чего может стоить женщине ее профессии содранная коленка или поцарапанный нос.

- Я фотомодель, - проговорила она, стараясь четко, без техасской тягучести, выговаривать слова. Эдельмен бы вообще не заметил никакого акцента, если бы специально к нему не прислушивался. - Падение на асфальт могло бы мне стоить нескольких недель работы. Ой, спасибо. - Она забрала у Эдельмена книги, переложила их на левую руку, а правую протянула ему. Рейчел МакНиколь.

- Боб Эдельмен. Мы.., кажется, мы встречались. Утром, в лифте, несколько дней назад, правильно? - Теперь, когда он, как говорится, вошел в поток, врать получалось Легко и естественно. Ему ничего не стоило притвориться, что он не знал, кто она такая. Что он только сейчас узнал в ней ту девушку, с которой однажды встретился в лифте. Все-таки это лучше, чем признаваться, что у тебя дома есть целый иконостас из ее фотографий, на который ты чуть ли не молишься.

- Ах да! - Ее улыбка стала еще лучезарнее. - Вы здесь живете, мистер Эдельмен?

- Да, на третьем этаже. - Он неопределенно ткнул рукой куда-то вверх. Его окна выходили на другую сторону. Не на 75-ю улицу, а на парк.

- Тогда мы, наверное, будем видеться достаточно часто. Я тут снимаю квартиру, у Ричардсонов. - Она слегка понизила голос на последней фразе. Владелец дома строго-настрого запрещал жильцам сдавать квартиры кому-то еще. Летом за квартирами уезжающих в отпуск присматривали его дальние родственники.

- Ага, - сказал Эдельмен. - Я знаю Барта. Раньше мы с ним ходили играть в гандбол. А прошлый День благодарения мы праздновали все втроем: я, он и Кэрри. Они меня пригласили к ним в гости.

Они с Бартом неплохо ладили и даже, наверное, дружили. Но потом он почувствовал, что с ним не хотят сближаться. Держат дистанцию, как говорится. В конце концов Барт заявил ему - прямо и честно, - что Кэрри устала от вечных эдельменовских заскоков. От его капризов и непробиваемого эгоизма. После этого они почти не виделись, хотя у Эдельмена где-то до сих пор валялся ключ от их квартиры. Как-то раз - когда они еще общались Барту с Кэрри пришлось срочно уехать из города, и они попросили Эдельмена поливать их цветы.

- Ну ладно... Еще раз спасибо.

Рейчел явно хотелось побыстрее уйти. Эдельмен даже задумался, что он сделал не так. Но он вроде бы не сказал ничего такого, что могло бы ее обидеть или задеть. Он сделал вид, что ему все равно, и даже шагнул вперед, как будто и ему самому не терпелось идти по своим делам. В сторону Центрального парка.

- Да не за что. Ладно, увидимся.

Он подождал, пока она войдет в подъезд. Постоял еще минут пять и только потом пошел в дом сам.

Санчес проводил его недоумевающим взглядом. Пожал плечами и буркнул, понизив голос так, чтобы его слышала только его собеседница:

- Этот мистер Эдельмен.., какой-то он странный. Девушка только кивнула. Об этом знали все в доме.

***

В субботу Эдельмен проснулся чуть свет. Быстро умылся и облачился в спортивный костюм, который не надевал уже год. Но для того, что он задумал, этот наряд подходил лучше всего. Он не хотел, чтобы у Рейчел возникли хотя бы малейшие подозрения.

Он вышел во двор - в такой ранний час никакого Санчеса в холле не наблюдалось - и вышел на 75-ю улицу. Прошелся до Колумбус и купил газету в киоске, который только-только открылся. Потом вернулся на полквартала назад - по дальней стороне улицы - и встал, опершись на железное ограждение вокруг когда-то роскошного, но теперь обветшавшего особняка. Открыл газету и начал ждать.

Три раза он перебирался на другое место, чтобы не вызывать подозрений. Здесь, на этой короткой пижонской улице из частных домов, было сложно найти место, где можно стоять, не привлекая к себе внимания, и при этом следить за выходом из подъезда. Прошло уже два с половиной часа. Эдельмен начал терять терпение. Но его упорство было вознаграждено. Она вышла из дома, тоже одетая в спортивный костюм для утренней пробежки, повернула направо на 75-ю улицу и побежала трусцой в направлении Колумбус.