Владимир Левшин - Ноктюрн Пифагора

© Издательство «Музыка», 1977 г.

В этой небольшой книжке собраны рассказы, написанные в разные годы и адресованные детям разного возраста. Вы найдете здесь и сказку для малышей, и автобиографические впечатления детства для ребят постарше, и фантастическое происшествие, которое наверняка придется по вкусу старшим школьникам — любителям математики. И все-таки есть между этими разнородными сочинениями кое-что общее. Во-первых, — и это главное! — все они о музыке. Во-вторых, сочинил их один писатель.

Человек разносторонних интересов и способностей, математик и литератор, автор серьезных учебников и веселых книг для детей, неутомимый посетитель художественных выставок, страстный поклонник театра и музыки — Владимир Артурович Лёвшин одинаково непринужденно общается с читателями взрослыми и маленькими. И все же любовь к детям и редкое умение рассказать просто о сложном делают его прежде всего писателем детским. Достаточно вспомнить его «сказки да не сказки» о математике («Три дня в Карликании», «Фрегат капитана Единицы», «Магистр Рассеянных Наук» и другие, вышедшие в издательстве «Детская литература»).

Конечно, математика — основная профессия В. Лёвшина. Но не менее увлекательно пишет он и о театре, и о музыке… Впрочем, в этом вы убедитесь сами, прочитав сборник музыкальных историй «Ноктюрн Пифагора».

В одном городе все жители без исключения были музыкантами. Колбасники и портные. Пирожники и сапожники. Учителя и школяры. Пожарные и трубочисты. Каждый обязательно играл на каком-нибудь инструменте. Кто хуже, кто лучше, зато все!

Однажды ночью, когда люди уже спали, музыкальные инструменты взбунтовались. И то сказать: не очень-то весело помалкивать с утра до вечера в душных чехлах и тесных футлярах, покуда хозяева заняты своим основным, дневным ремеслом. То ли дело попасть в консерваторию и сыграть там в симфоническом оркестре!

И вот инструменты покинули свои привычные места и двинулись к зданию консерватории. Их было так много, что у подъезда началась настоящая давка. Контрабас едва не проткнул своим острым штыком живот толстому Барабану. Фагот в суматохе налетел на Тарелки. Те со страшным грохотом упали и наверняка разбились бы вдребезги, если б не были металлическими. А тут еще по ним пробежала огромная Туба.

— Вы не Туба, а тумба! — в сердцах воскликнули Тарелки.

— Пропустите, пропустите меня! — на высокой ноте умоляла Скрипка, очень нервная особа.

— Почему это я должна пропустить вас! — недоумевала другая Скрипка.

— Потому что я Первая, а вы Вторая!

— Воздуху, воздуху! Задыхаюсь! — пыхтел Тромбон.

Контрабас волчком вертелся на своем штыке и встревоженно гудел:

— Куда запропастился мой Смычок? Вот непоседа! Вспомнил, что оставил дома канифоль — и был таков! А я? Как я буду играть без моего крошки?

— Обойдетесь и без Смычка, — съехидничал Альт. — В симфоническом оркестре у контрабасов не так уж много дела.

— Мама, а почему у меня нет смычка, а одни только дырочки? — спросила самая маленькая из всех, Флейта-пикколо. Она была очень любопытная.

— Не задавай глупых вопросов, — одернула ее Флейта-мама. — Подрастешь — узнаешь.

— Смотрите, — щелкнул камышовым язычком Гобой, — кто-то потерял Сурдинку.

— Отдайте! Это моя Сурдинка! — возвысила голос Труба.

— Ха-ха-ха! — звонко расхохоталась Арфа. — А я-то собиралась ее съесть. Она так похожа на грушу.

— Спутать Сурдинку с грушей! — возмутилась Первая скрипка. — Какое невежество! Сурдинкой можно причесывать струны. Она похожа на гребешок.

— Нет, на грушу! — упорствовала Труба. — Мне ли не знать!

— Не спорьте, — вмешался рассудительный Тромбон. — Обе стороны правы. У вас, Труба, Сурдинка похожа на грушу, а у вас, Скрипка, на гребешок. Каждый играет под свою сурдинку. Иначе было бы неинтересно жить на свете.

— Мама, а почему у меня нет никакой сурдинки? — приставала любопытная Флейта-пикколо.

— Не задавай глупых вопросов, — привычно отмахнулась Флейта-мама. — Подрастешь — узнаешь.

Тут зазвенели Колокольчики, да так громко, что ничего уже нельзя было разобрать.

Наконец, все поднялись по широкой лестнице и впервые в жизни вошли в зал консерватории.

Здесь, на середине сцены, на небольшом возвышении стоял пюпитр, а на пюпитре лежала маленькая деревянная Палочка. Да, да, самая обыкновенная Палочка. Скромная и молчаливая.