Олег Авраменко - Протекторат

Не переставая смотреть в иллюминатор, я сосредоточилась и быстро отыскала среди полутора сотен пассажиров источник эмоций, которые так не понравились моему подсознанию. Это был мужчина лет сорока, он сидел далеко позади меня, где-то в хвостовой части салона, поэтому я не могла увидеть его, не оборачиваясь, — что, впрочем, не помешало мне моментально определить его возраст и пол. Визуальный контакт существенно облегчает мне «чтение» человека, позволяя крепче «зацепиться» за него и, как следствие, глубже проникнуть в мысли, но при необходимости я могу работать и «вслепую».

Мужчина действительно думал обо мне, но думал как-то отстраненно, лишь констатируя тот факт, что я спокойно сижу на своем месте и глазею в иллюминатор. Зачем я ему понадобилась, из его мыслей выудить не удалось — он читал какой-то криминальный роман и был всецело захвачен перипетиями сюжета. Однако при этом не забывал обо мне и время от времени бросал в мою сторону быстрый, совершенно незаметный посторонним взгляд, после чего вновь возвращался к чтению.

Убедившись, что от его текущих мыслей толку мало, я вошла в область констант. Тут мне пришлось хорошенько потрудиться — внутренний мир мужчины явно не отличался глубиной и насыщенностью, его точность была весьма блеклой и невыразительной, а тощие, атрофированные константы терялись в завалах всякого нечитабельного «мусора». Тем не менее, как следует поднапрягшись, я все-таки отделила немногочисленные зерна от целой кучи плевел и ухватилась за кончик невидимой нити, на которую, словно бусинки, нанизывались крохи информации.

Мужчину звали Хуан Игнасио Ньето. Родился и вырос он на Эль-Парадисо, здесь же прожил все свои неполные сорок два года, ни разу не покидая пределов родной системы. Женат не был, детьми не обзавелся, по-прежнему жил вместе с родителями. Круг его интересов был довольно узок: книги криминального и порнографического содержания, такого же рода фильмы, стрип-бары по субботам, а по воскресеньям — бильярд. Раз или дважды в неделю посещал зоопарк, почему-то ему нравилось смотреть на животных в клетках. Каждое утро совершал десятиминутную пробежку и принимал холодный душ. В юности имел беспорядочные гомосексуальные связи, потом завязал с этим, но так и не смог преодолеть свою робость перед женщинами, поэтому предпочитал пользоваться услугами проституток. Внешне он был таким же пресным и невзрачным, как и внутри, — среднего роста, обычного телосложения, с ничем не примечательным и трудно запоминающимся лицом. В общем и целом он был похож на скромного клерка из какого-то незначительного государственного или корпоративного учреждения.

А между тем Ньето никогда не служил клерком. Он был профессиональным убийцей, «вольным стрелком», работающим по найму. За семнадцать лет своей карьеры он выполнил свыше сотни заказов, и полиции ни разу не удавалось выйти на его след. Он всегда был предельно аккуратен и осторожен и не давал следствию ни единой зацепки, вроде выживших свидетелей или оставленных на месте преступления материальных улик, а с заказчиками договаривался исключительно через посредников, которые, в свою очередь, связывались с ним по шифрованным каналам планетарной инфосети, так что никто, кроме жертв, не видел его в лицо — впрочем, и сами жертвы далеко не всегда успевали понять, что с ними происходит, зачастую они умирали мгновенно и совершенно безболезненно. Хуан Игнасио Ньето не был психопатом и садистом (во всяком случае, не считал себя таковым), к своему занятию относился спокойно и не получал ни малейшего удовольствия от совершаемых им убийств. Для него это была обычная работа, ничем не лучше, но и не хуже других, немного грязноватая — что правда, то правда, — зато приносящая неплохой доход…

Я торопливо отключилась от разума Ньето и после этого еще несколько минут просидела неподвижно, уставившись бездумным взглядом в иллюминатор. К моему горлу раз за разом подступала тошнота, в голове мутилось, грудь затопила волна жгучего, пронзительного холода, а внизу живота возникли болезненные спазмы. За свою жизнь я не единожды сталкивалась с самыми разными убийцами, в том числе и с наемными, но еще ни один из них не относился к человеческой жизни с таким полнейшим безразличием, как Хуан Игнасио Ньето. Другие хоть что-то чувствовали, убивая людей, — пусть даже это было извращенное, противоестественное, садистское наслаждение, — он же совершал убийства без всяких эмоций, для него это было все равно что прихлопнуть муху или комара. И вместе с тем Ньето нежно любил своих престарелых родителей, окружал их заботой и вниманием, души не чаял в племянниках, детях своей младшей сестры, регулярно вносил пожертвования в многочисленные общества защиты животных… О Господи, как ты мог сотворить такое чудовище?!