Олег Авраменко - Протекторат

— Поэтому, — подытожил Лайонел, — нас не может не беспокоить перспектива сговора некоторых представителей высшего руководства СЭК с одной из Семей. Утрата Корпусом своей самостоятельности приведет к неизбежному распаду Протектората, а это повлечет за собой перераспределение сфер влияния между галактическими преступными группировками. Короче говоря, начнется кровавая криминальная война в масштабах всей Ойкумены.

— Теперь ясно, — сказала я. — И мне это тоже не нравится. Я склоняюсь к тому, чтобы принять ваше предложение и помочь вам в расследовании. Однако идея использовать в этих целях мое знакомство с Евой Монтанари не кажется мне удачной.

— Почему? Что-то личное?

— В некотором роде да. Как вам известно, я познакомилась с Евой года три назад на курортной планете Эль-Парадисо, где она отдыхала перед своей учебой в университете. Мы с ней даже подружились, но потом, если можно так выразиться, раздружились и расстались далеко не в лучших отношениях. Просто не сошлись характерами. — Я сделала короткую паузу, почувствовав в мыслях Янга-старшего разочарование, — Так что ваши надежды на то, что благодаря знакомству с Евой я буду вхожа в дом ее дяди, дона Трапани, были напрасны.

— Это плохо, — задумчиво произнес Лайонел. — И хуже всего то, что при таких обстоятельствах любые ваши попытки проникнуть в Семью Трапани, минуя Еву Монтанари, будут выглядеть крайне подозрительно. Гм-м. А вы не могли бы… ну, реанимировать вашу дружбу?

— Боюсь, что нет. И дело вовсе не в том, что мне неприятна мысль о притворстве. Просто с Евой такой номер не пройдет. Как и ваш брат Генри, она тоже «нечитаемая», а с такими людьми я совершенно не умею правильно себя вести, тем более — убедительно притворяться. Собственно, поэтому наша дружба не состоялась — ведь в человеческих взаимоотношениях притворство играет немаловажную роль.

— Да, понимаю, — кивнул Лайонел. Он понял даже больше, чем я сказала, и спокойно отнесся к моему нежеланию втягивать в это дело Еву, — Значит, план с поездкой на Терру-Сицилию не годится. А как насчет Дамограна?

— Это уже лучше, — сказала я. — Мне думается, что на Дамогране я гораздо быстрее раздобуду нужную вам информацию, чем на Терре-Сицилии. Судя по тому, что рассказывала мне Ева, ее отчим — человек простой, общительный и гостеприимный, я уверена, что с ним особых проблем не возникнет.

Лайонел Янг пристально посмотрел на меня:

— Так вы согласны сотрудничать с нами? Я имею в виду, не только в этом деле, но и вообще, на постоянной основе.

— Конечно, согласна, — ответила я. — Мне подходит эта работа. И в любом случае, я не смогла бы отказаться. Вы просто не оставили мне выбора.

Оба брата мигом смутились. Не знаю, что творилось на душе у младшего, но старший принялся лихорадочно перебирать свои мысли в поисках той, что могла бы привести меня к такому заключению.

— Вы считаете, — осторожно произнес он, — что мы стали бы вас принуждать, шантажировать?

— Вполне возможно. По крайней мере, такой соблазн у вас был. А вот поддались бы вы ему или нет — этого я не знаю. Вы, Лайонел, скорее всего, устояли бы, хотя наверняка утверждать не берусь. Насчет вас, Генри, ничего определенного сказать не могу — ведь о вас я сужу лишь по мыслям вашего брата… Впрочем, теперь этот вопрос носит чисто умозрительный характер. Мне нравится ваша идея, и я согласна сотрудничать с вами без всякого принуждения. И хватит об этом. — Я решительно поднялась с кресла, подошла к бару и достала оттуда бутылку вина. — Лучше отпразднуем наше знакомство.

Братья охотно согласились.

Лайонел и Генри ушли только в четвертом часу утра, оставив после себя наполовину опустошенный бар. Оба были изрядно навеселе, но отказались от моего любезного предложения заночевать на борту яхты, уверяя меня, что в любом состоянии смогут перехитрить охранные системы и незамеченными выбраться из ангара. Это было похоже на правду: несмотря на внушительное количество выпитого спиртного (и не только вина, а и кое-чего покрепче), братья сохраняли ясность мыслей и до самого конца совершенно трезво обсуждали со мной детали предстоящей операции.

Что же касается меня, то я была пьяна в стельку, даром что выпила совсем немного. Наверное, из-за особенного устройства моего мозга мне порой достаточно лишь понюхать пробку, чтобы мне ударило в голову. К счастью, даже при сильном опьянении я не теряю над собой контроль, а похмельный синдром переношу довольно легко, поэтому иногда позволяю себе хорошенько напиться — как говорится, для очистки регистров. Чтение мыслей весьма изматывающее занятие, а алкоголь действует расслабляюще и быстро снимает нервное напряжение. Но я стараюсь не злоупотреблять подобной «терапией», обычно отдавая предпочтение менее эффективным, но не таким опасным для здоровья транквилизаторам.