Антон Первушин - Миротворцы

Кровь у него остановили быстро, наложили повязку. Он к тому же проглотил таблетку но-вого препарата под экзотическим названием "Ципробай" и уверял, что уж теперь точно всё бу-дет в порядке.

- Стопа у меня болит периодически, - пожаловался Сергей Фёдорович. Отсутст-вующая стопа. Врачи говорят, что такое случается. Редко, но случается. Конечности нет, а боли есть. Невропатолог вообще заявил, что на моём случае можно смело докторскую сделать. Об этих самых фантомных болях.

- Ну и как? - спросил Артемьев. - Сделал?

- Нет, не сделал. Ленивый он и сам это знает.

- Что-то наши ребятишки притихли, - заметил Князев.

- Они ушли, - сказал до того тихо сидевший в углу Володя.

- Как?!

Все разом повернулись к нему.

- Они ушли, - Володя вздохнул, глядя в пол. - Ушли совсем.

- Почему ты так решил, Владимир? - спросил Зак.

- Наставник... Лев Васильевич... он не один там был. С ним... "монах" был, и он...

Володя замолчал, переводя дыхание, и Князев, воспользовавшись паузой, быстро уточ-нил:

- Монах? Ты его знаешь?

- Нет, - Володя покачал головой. - Первый раз видел.

- Откуда же ты знаешь, что он монах? Он был одет, как монах?

- Не знаю... он мне напомнил одного... другого монаха... брата Мефодия... - Володя тихо улыбнулся чему-то своему. - Он, правда, не матерился, но... вёл себя... и говор у него такой характерный...

- Так что же сделал этот "монах"? - поднажал нетерпеливый Артемьев.

- Они меня отправляли сюда... к вам... и как бы инструктировали перед дорогой... И "мо-нах" сказал... Льву Васильевичу... что, мол, это его, Льва Васильевича, последний шанс... И что если это тоже сорвётся, то нужно будет уходить. Чем скорее, тем лучше...

- Где мой портсигар? - Князев огляделся, нашёл искомое на столе, рядом с "мышкой" и, словно законченный наркоман, вцепился в него заметно дрожащими пальцами.

Даже без лупы было видно, насколько Князев возбуждён. Он быстро прикурил, затянулся и спросил Володю:

- А что-нибудь ещё этот "монах" говорил?

- Говорил. Но я не помню.

- А ты постарайся вспомнить!

- Не давите на него, Ефим Алексеевич, - предостерёг Зак. - Парень ещё в шоке.

- Я не в шоке, - заступился Володя. - И я всё понимаю... Но они ушли, потому что этот "монах" был главным... Наставник... Лев Васильевич... он перед ним... с ним... держался... как-то услужливо... и смотрел на него... Если "монах" сказал, нужно уходить, они ушли.

- Это нам понятно, - сказал Князев. - А вот скажи, пожалуйста, в диалоге между Львом Васильевичем и "монахом" упоминались спецслужбы?

Володя задумался.

- Что-то такое... да, было... "Монах" сказал, что Лев Васильевич и так уже наделал оши-бок. Что его чекисты уже ищут...

- Так и сказал "чекисты"?

- Да... чекисты... Что он перегнул... И с Гусаком каким-то перегнул... И с реликвией по-другому надо было...

Князев, Зак и Артемьев переглянулись.

- ...Он сказал, что это его последний шанс...

- Интересная картинка вырисовывается, - заметил Сергей Фёдорович. Скоблика вы-говаривают. Скоблику дают понять, что он не оправдал надежд. Хотел бы я знать, что это за "монах".

- Рано, - сказал Князев. - Выводы пока делать рано.

Они так и не решились выйти из дома ночью. И только дождавшись восхода солнца и убедившись, что действительно новых атак не будет, они покинули дом. Зак ковылял на своём обрубке, Артемьев помогал ему, а рядом шёл Володя с ножом в руке, и, чуть приотстав, - Ефим Князев с газовым пистолетом.

Долго искать им не пришлось. В сорока метрах от дома, за обгоревшим сараем, они об-наружили успевшее остыть тело.

Убитый лежал, раскинув руки. Череп его был раскроен.

Но, не смотря на чёрную кровь, загустевшую на лице убитого, Зак и Артемьев узнали его. Перед ними в траве лежал глава военизированной секты "Меч Христа", учитель истории сред-ней школы номер три, Лев Васильевич Скоблик.

Рядом валялся окровавленный топор с зазубренным от сильного удара лезвием. Зак при-сел над топором, но взять в руки побрезговал. Вместо этого выпрямился и изрёк, пожав плеча-ми:

- Хоть убей не понимаю, при чём тут топор?

Глава двадцатая

Последний вопрос

1.

Они собрались на квартире у Князева поздним вечером следующего дня. Собственно, на идее встречи настоял Сергей Фёдорович, а Артемьев его поддержал. Князев высказал своё особое мнение по этому вопросу, но отказать другу и столь своеобычному новому знакомцу не смог.

Первым заявился, конечно же, Артемьев. Князев ждал его, по своему обыкновению сидя в кресле с очередным детективным романом в руках. Роман, как заметил Артемьев, назывался "Охота на Джокера" - тоже не самое оригинальное название. Ну хоть и не "Капкан для...".