Елена Первушина - Черная месса Арканара

- Кабаков в городе много,- уверенно сказал Киун.

"Ну вот,- подумал он,- контакт установлен. Зыбкий еще, но и этого достаточно. Можно сосать кровушку".

Трактир "Золотая курочка" процветал. Поэтому дров здесь не жалели и топили по-зимнему жарко. А за окном бушевала своенравная и капризная весна Метрополии. Летели по небу тонкие серые облака, подмигивало бледное солнышко, хлюпала под копытами и сапогами молодая земля. На пороге стояла Лисон - здешняя служанка, сбегавшая только что в лавку за яйцами и приправами для "какого-то занудного гурмана, пожелавшего курицу под соанским соусом. В светлых волосах девушки искрились водяные брызги - видно, попала где-то под капель.

Киун, взглянув на Лисон, улыбнулся. Не далее как вчера ночью от приготовил для нее приворотное зелье на крови и слюне. Теперь капля крови из точеного пальчика Лисон путешествовала по жилам Киуна. Ощущалки детонатора уже принялись за расшифровку генетического кода и молекул памяти, и бывший переписчик, а ныне черный маг, знал теперь все мысли- девицы. Мысли ему нравились.

Лисон заметила, что Киун смотрит на нее, и подошла к их с Будахом столу.

- Мне для вас, господин, с утра посылку оставили,- сказала она, делая реверанс.

Киун принял из ее рук корзинку, потрепал девушку по щеке и снова повернулся к Будаху.

- Родня не оставляет без опеки,- пояснил он.- Но я не дослушал вас, простите.

- Да я даже не знаю, с какой стороны к своей просьбе подойти.

Будах помолчал, набрал в грудь воздуха и сказал:

- Я ненавижу их. Всей кожей ненавижу, всеми потрохами, всеми жилами. И боюсь. По ночам снится, что я снова вернулся туда, в тот подвал. И когда просыпаюсь, сначала не могу понять, кончилось все уже или нет. Он говорит: "Пишите! Ваши знания нужны этим людям!". А я знаю, что он прав, но ничего не могу. У меня в голове ничего не осталось, кроме ненависти. И все время боюсь, что однажды снова очнусь в подвале.

В корзинке в самом деле была снедь: головка сыра, маленькая связка кровяных колбас и деревянная коробочка с порошком из коры коричного дерева. Киун бросил щепотку порошка себе в вино, предложил Будаху, но тот отказался.

- Хорошо,- сказал Киун.- Они умрут. Быстро, легко, но раньше вас. И они больше никого не будут мучать.

- Как вы это сделаете? - спросил Будах.

Киун пожал плечами:

- Как обычно. Восковые фигурки. Но мне будут нужны ваша кровь, волосы и ногти.

- Мои? Разве...

- Вы же говорили только что, что ненавидите их всей кожей, всеми жилами. Этого достаточно. А где я могу раздобыть кровь арканарских палачей? Сами посудите.

- Хорошо,- сказал Будах.- Я принесу вам все. Завтра?

- Да. Здесь же, в это же время.

- Хорошо.

Будах встал, взял со скамьи плащ и побрел к дверям. Киуну достаточно было увидеть, как он поднимался: не разгибаясь, оберегая почки,- услышать его осторожную шаркающую походку, чтобы определить, сколько медику осталось жить. Полгода, от силы - год. И, что самое несправедливое, Будах даже не узнает, что обрел бессмертие в генетическом банке Странников.

Ошущалки меж тем расшифровали молекулы памяти, примешанные к коричному порошку. И черный маг прочел послание из Арканара:

"Дона Керион убита по приказу брата Абы. Причина - любовное свидание доны Керион с доном Руматой Эсторским".

Теперь пришел черед Киуна скрипеть зубами от бессильной злости. Нелепая смерть. Несправедливая. Бес-смыс-лен-на-я. Она так боялась землян, что спуталась с ними на зло себе и всем. Захотела получить их сперму, их генокод. Глупая, отважная девочка. Своевольница. Дон Румата и брат Аба, словно два слепых слона, растоптали ее. И памяти всех жизней, что она успела собрать на этой планете, погибли вместе с ней. И виновных искать негде. Все по-своему правы, все слепы, все дураки.

И Киун вдруг понял, что выполнит обещание, данное Будаху. Еще не знает, как, но выполнит. Это не приворотное зелье Лисон. (Ни в каком приворотном зелье она не нуждается, в этом он убедился прошлой ночью.) Нет, палачи Серого Братства действительно умрут. Этого почему-то требуют его моральные принципы. А Киун, став из забитого переписчика книг сыном могучей межзвездной цивилизации, быстро привык потакать своим моральным принципам.

6

Его взяли в тот же вечер в переулке Колпачников. Киун вышел прогуляться, разогнать мрачные мысли и, возвращаясь домой, натолкнулся на трех грабителей: двух парней, одетых, как паломники, и рыжую девицу в мурисском платье с открытыми плечами. Парни прижали его к стене и принялись срезать кошелек, тщетно борясь с тонкой цепочкой и поясом, украшенным бронзовыми бляхами. Девица тем временем щекотала ему горло ножом и жарко шептала на ухо: