Роза Сергазиева - Лакуна

Выйдя в первый раз наверх, Травкин, едва отдышавшись, начал прыгать и орать от счастья как мальчишка. Хоть он и простой коммунальщик, университетов не кончал, а оказался гениальнее профессора Аганина. Он смог сделать то, до чего не додумался никто, даже открывший лакуну математик Крылов. Когда первый восторг чуть поутих, Петр Сергеевич понял, что окутавшая реальный мир ночь довольно прохладная и не придумал ничего лучше, как пойти домой. Благо, ключи от квартиры он загодя положил в карман. Было приятно видеть знакомые предметы, подмечать новые детали: что изменилось вокруг за прошедшие пять лет (срок он вычислил по рассказам Алика). Почтовые ящики в подъезде пузырились от набитых рекламных проспектов, а те, что не влезли, высыпались на пол. Лестница выглядела обшарпанной, на одном из пролетов отодрались перила. Травкин потоптался у двери в квартиру, потом поцеловал ключ и вставил его в замочную скважину (хоть бы Степанида не сменила замок!). Створка бесшумно открылась, он шагнул в прихожую, встретившую его узнаваемым запахом дерматина и натертого воском паркета. Травкин прислонился к вешалке и потерся носом о свое драповое пальто, висевшее по-прежнему на крючке. Да, он точно дома!

Осторожно ступая, Петр Сергеевич пробрался в столовую. Потянул на себя ящик шифоньера и под полотенцами нащупал конверт. Глупая Степанида, может, и обнаружила, но не решилась переложить в другое место мужнину персональную копилку. Вынул из пачки несколько сотен долларов, засунул в карман, прихватил также свой паспорт, который лежал на полке с книгами рядом с документами жены, и вернулся в прихожую. Неожиданно вспыхнул свет в спальне. Проснувшаяся жена, видимо, собралась в туалет.

— Петя!? — вскликнула она, приложив полные руки к груди. Но потом быстро-быстро перекрестилась, приняв мужа за привидение.

Супруг не стал ее пугать и растворился в темноте — то есть тихо вышел на лестничную площадку и прикрыл дверь. Он успел разглядеть Степаниду в ореоле света за спиной: ее раздобревшую фигуру, постаревшее лицо, поседевшие и поредевшие волосы, искривленные артритом пальцы рук. Нет, в новой жизни такая подруга ему не подходила. Правда, придется еще раз исполнить роль привидения, чтобы забрать оставшиеся деньги.

Травкин дошагал до ближайшей гостиницы, снял самый дорогой люкс. Долго отмокал в чудной ванне с жужжащими пузырьками. Потом, укутавшись в безразмерный махровый халат, развалился на двуспальной кровати и пялился в телевизор, пока не уснул. Днем болтался по городу, рассматривал прохожих: во что одеты, о чем говорят, какими деньгами расплачиваются, полистал газеты. Вечером подался в центр, выбрал ресторан попафоснее, потратил все, что оставалось в карманах, и ночью, боясь пропустить "дверь", вернулся в лакуну. И как только стало светло, спустился в коридор. Терпеливо дожидаясь, пока не соберутся все колонисты. Ждал вопросов, приготовил убедительную историю про свою наследственную депрессию. Но окружающие вели себя привычно и предсказуемо: обсуждали очередную сонную фантазию Егора, профессор просил совета у дяди Миши по поводу ремонта кресла, Мила Евгеньевна жаловалась на Лану, что та по утрам слишком громко поет, мешая женщине сосредоточиться на письмах. Никто не заметил, что Травкин сутки отсутствовал! Следующей ночью Петр Сергеевич опять исчез.

Поначалу жутко боялся, что пока наслаждается реальной жизнью, пейзаж может смениться. Поэтому соблюдал осторожность — выходил на пару дней, максимум на неделю и — обратно. Предпочитал дожидаться нового миража, чтобы уточнить момент пульсации. Однако неудачи избежать не удалось. В ту ночь, забросив в мусорный контейнер недавно купленный модный костюм, он достал из пакета, который постоянно таскал с собой, старые вельветовые брюки и переоделся. Жаль, конечно, расставаться с дорогой обновкой, он выглядел в гостиничном зеркале сногсшибательно. Но предпочитал не рисковать, оставлял на ногах лишь кроссовки. Если вдруг кто-то его обнаружит, на костюм сразу обратят внимание, а обувь могут и не заметить. Хоть стояла кромешная тьма, Травкин легко ориентировался в развалинах и сразу нашел нужный угол. Встал в нишу, прислонился к стене, набрал в легкие воздух: приготовился к сердечной аритмии… Но сердце продолжало стучать в том же ритме, ничуть не медленнее. Над развалинами повисла тишина. Петр Сергеевич задержал дыхание, но все напрасно. Ладони и спина моментально вспотели: он испугался. Все пропало! "Дверь" не открылась. Травкин остался наверху, и время работает против него. Что теперь делать? Без денег, без крыши над головой, в мире, где его уже никто не знает? По лицу побежали соляные дорожки: он впервые в жизни плакал! Тело, затекая, одеревенело. Травкин боялся пошевелиться. Сколько он пробыл в таком положении? Час, два, пять? Развалины потихоньку обретали видимые очертания. И тут громко закаркали вороны. Птицы гигантской стаей кружили нал бывшим детским садом. Где-то рядом залаяла собака. "Джин, Джин, ко мне", — звал ее хозяин. И Травкин провалился…