Роза Сергазиева - Лакуна

— Вношу поправку, — поднял указательный палец к потолку Стальев. — Мы с Денисом вне списка. Я почти поймал шпиона и добыл кроссовок, а Денис обнаружил под полом у края дипломат с деньгами.

— А кто видел, как ты охотился в коридоре? — вырос перед носом бывшего бомжа Травкин. — Может, это твой башмак. А Денис, — Петр Сергеевич повернулся к парню, — нашел чемоданчик и припрятал денежки в своей комнате. На тот случай, чтобы воспользоваться купюрами, когда выйдет.

— Звучит логично, — колонисты обернулись к профессору, — но смысл? Зачем бы они тогда устраивали подобный концерт? Да и тайна башмака так и не раскрыта.

— Зови Джина, — Лана вновь посмотрела на Хромова. — Он умный пес, поможет разобраться.

— Но вы же понимаете, если собака на кого-то укажет, в комнате подозреваемого придется провести тотальный обыск, — привел последний аргумент парень. Ему очень не хотелось переходить к третьей фазе собственного плана. Он знал его слабую сторону. И надеялся, что владелец спортивного башмака объявит о себе добровольно.

Но никто не сделал шаг вперед.

И Денису пришлось идти за Джином. Дело в том, что пес был самым обычным, домашним, никто его премудростям розыскной службы не учил. И ставка в следственном эксперименте делалась на то, что никто из жителей лакуны об этом не знал, а значит, мог дать слабину. Призрачная надежда: вдруг при виде сосредоточенной собачьей физиономии неизвестный дрогнет.

Джин, нервно перебирал лапами за дверью: люди собрались вместе в коридоре, а его не позвали. И как только Хромов прикрепил к ошейнику поводок, радостно завизжал: его ведут гулять! Куда-то далеко! Ведь обычно в лакуне он бегал сам по себе, без поводка. Хозяин подвел радостно виляющего хвостом пса к столу и сунул в морду кроссовок.

— Джин, след! — сказал строгим голосом Денис.

Пес удивленно посмотрел на хозяина, сел на задние лапы.

— Джин, след! — повторил парень и вновь покрутил башмаком перед носом собаки.

Бедный пес помотал мохнатой головой и… пополз под стол. Если не понимаешь, чего от тебя хочет человек, лучше спрятаться.

Хромов с удовольствием тоже последовал бы за Джином: детально разработанный план сдулся, как пылинки со стола.

Первой засмеялась Мила Евгеньевна ("Розыскная собака? Ой, не могу!"), потом прыснул Егор ("Берегись, укусит! Боюсь, боюсь!"), его поддержал Алик ("Небось, на наркоту только натаскивали!"), улыбнулся и профессор ("Может, Джин в модной обуви не разбирается?"), захохотал Травкин ("Ну, мужики! Классно решили народ повеселить. То танцы, то остросюжетный спектакль! Давно мы так не развлекались!").

— Значит, это всего лишь розыгрыш? — только Лана не смеялась, она отвернулась к стене и незаметно вытирала слезы.

Потом бросила быстрый взгляд на Дениса, такой до обидного колючий (парень еще раз пожалел, что не может спрятаться вместе с Джином), и пошла к лестнице. Скорее наверх! Скорее в свою комнату! Подальше от всех!

Денис, закинув руки за голову, лежал на спине и в который раз слушал запись неудачного следственного эксперимента (он незаметно сделал ее с помощью встроенного в мобильный телефон диктофона). Да, никто из обитателей лакуны ни словом, ни взглядом "не признался" в том, что знает путь наверх. Но, как известно, во время спора иногда могут прозвучать здравые мысли. Правда, в тот горячий момент доморощенному Шерлоку Холмсу было не до анализа, поэтому надеялся, что, прослушав каждого участника стычки внимательно, сможет хоть за что-то зацепиться. Ведь все равно больше надеяться не на что: идеи, которые они с дядей Мишей могли сгенерировать, испробованы…

Из диктофона послышались финальные всхлипывания Ланы.

Ничего, смотаем запись обратно в начало. Хромов нажал кнопку и попытался сконцентрироваться на новом круге… Погодите-погодите… Алик упрекает профессора: Крылов мог сообщить Аганину-старшему "пароль на выход". Хилая версия, но тем не менее жизнеспособная… Попробуем пообщаться еще раз с Анатолием Борисовичем.

— Вы проснулись? — парень постучал в дверь напротив.

— Вот сижу и думаю, — донеслось из комнаты, — почему в лакуне нет мягкого перехода от дня к ночи, как наверху. В реальном мире существуют промежуточные стадии: утро и вечер, рассвет и закат, словом, сумерки. А здесь мы подобных полутонов лишены.

— Я, конечно, не ученый физик, — Денис понял: таким своеобразным способом его приглашают войти, — но попробую предположить. Лакуна "сглатывает" свет, когда он достигнет определенной концентрации. Не раньше и не позже. По аналогичному принципу, кстати, работают в городах фонари ночного освещения. Они включаются, когда дневной свет меркнет до запрограммированной величины, и гаснут, когда пространство набирает нужную яркость. Независимо от того, до какой цифры добралась стрелка на часах.