Роза Сергазиева - Лакуна

— Ладно, отдыхай, — махнул рукой неудачно "отклеенный".

Денис заглянул к дяде Мише. Только у него имелся запас нужного в подобной ситуации материала.

— И часто у вас так? — парень подставил лицо бывшему милиционеру: тот высыпал из коробочки лечебные полоски. — Полный неконтакт?

— Бывает. Мы живые люди, — философски констатировал хозяин комнаты-кладовки, перебирая бумажные ленточки, подбирая нужный формат. — Ссоримся, кому-то что-то не нравится, у кого-то амбиции взыграют. Если все повспоминать, то чаще других Петр Сергеевич воду мутит, народ заводит. Последний раз, например, Травкина не устроило, что он на втором этаже живет.

В тот день на новый пейзаж наткнулся Егор. Он искал на кухне баночку, которая сгодилась бы для промывки кисточек, как вдруг в глаза резанул невероятно яркий свет. Юноша закричал от ужаса и зажмурился. На крик сбежались колонисты. Егор слышал, как протопали на кухню шесть пар ног. Но потом воцарилась тишина: никто не издал ни звука, все молча застыли и любовались очередной картиной. Юноша осторожно открыл один глаз, потом другой и задохнулся от… нестерпимого жара. Аганин-младший стоял посреди пустыни! Далеко к горизонту, туда, где покачивался в мареве красноватый диск солнца, тянулись "вздыхающие" барханы. Легкий ветерок сдувал с гребней песочные струи, раскаленный воздух искривлял перспективу, придавая пустыне неземные формы. Мираж казался настолько реальным, что на лицах присутствующих выступили капельки пота, а Егор физически ощущал, как зной просачивается в легкие и высушивает их. Голос пропал, у него не хватило сил подтолкнуть вверх, наружу звуки, и они выползали беспомощным хрипом.

— Нашли чем любоваться, — неожиданно прогремел Травкин. — Пустыня не может радовать человека и вносить умиротворение. Никогда еще ничего более мерзкого лакуна нам не демонстрировала. Откуда взялось подобное видение? Судя по тому, что его обнаружил Егор, — указательный палец Петра Сергеевича ткнулся в хилую грудь Аганина-младшего, — мальчишка в момент рождения пейзажа находился на кухне. Здесь явно какая-то связь: Егор и недобрый пейзаж.

— Что вы несете? — нахохлился профессор, и на всякий случай загородил собой сына. — Пейзажи никак не связаны с нашими мыслями и действиями. Они приходят спонтанно, извне, я много раз проверял.

— А я считаю, что характер видения соответствует нашим эмоциям. И чем больше отрицательных, тем хуже картинка. Поэтому предлагаю Егора… переселить на второй этаж, подальше от кухни.

— Глупость какая-то, — подняла голову Лана, до этого момента она пыталась носком туфли прочертить на "песке" слова, но башмак лишь шуршал по кафельному полу. — Что вы придрались к человеку, он и так болен.

— Ха, — Травкин не собирался сдаваться. — Не знаю, что там росло в голове парня, но в лакуне процесс заморозился. Хотя… может именно это замороженное образование и рождает зрительных монстров! — вдруг осенило бывшего начальника ЖЭКа. — Вспомните его безумные акварели.

Готовый расплакаться Егор забыл про баночку, про новый пейзаж и убежал в свою комнату. Его примеру тут же последовал профессор, к сожалению, как интеллигентный человек он не умел противостоять откровенному хамству.

— И в чьи же апартаменты вы собираетесь переселить Егора? — переместилась поближе к коммунальщику Крон.

— В свои собственные, — огрызнулся Петр Сергеевич. — Мне, знаете ли, надоело скакать взад-вперед по лестнице, давно не ребенок уже, пора расположиться с большим комфортом.

— Я бы тоже согласилась жить внизу, — мечтательно заметила Мила Евгеньевна. — Только бы сейф удалось спустить.

— Дорогая, ваши кляузно-оправдательные тетрадки лучше пишутся наверху, не отходя от чугунного шкафа. Чего доброго он при транспортировке проломит пол прямо в край и нас за собой утянет. — Крон, еще не понимая, что попала под горячую руку, продолжала молча слушать. Поэтому Травкин добавил "огня": — Да и кто вы по должности? Смею напомнить — заведующая дошкольным учреждением, вы только что детские горшки хорошо считать умеете. А я — заслуженный работник коммунальной сферы. Не забывайте! У меня больше привилегий

Обиженная Мила Евгеньевна постаралась исчезнуть в коридоре. Женскую солидарность с ней проявила и Лана, через минуту демонстративно звонко щелкнул замок в ее двери.

— А по мне пейзаж как пейзаж, — заметил Ласков. — Какая разница — лес или пустыня? Все равно ведь не настоящие. Зато хоть какое-то разнообразие.