"Это сон. Это… должен быть сон! Я всё ещё лечу над Атлантикой и в полусне вижу какой-то фильм, а где-то в салоне плачет ребёнок. За окном тихо гудят двигатели самолёта".
Вздохнул с облегчением и в первый раз улыбнулся стюардессе.
С этой улыбкой его и обнаружила горничная. Был белый, как мел, бледный до прозрачности. Всё ещё в плаще и шляпе сидел на кровати и выглядел, как включённый телевизор, когда уже нет никаких передач. Вызванный администратор с тревогой потряс его за плечо, и он соскользнул на пол медленно и беззвучно, как будто почти ничего не весил.
— Что случилось? Что случилось? — кричала горничная.
Чёрный воин, который, устав от впечатлений вчерашнего, спал под разбитым зеркалом, открыл один глаз.
Это была Земля. Старушка Земля. Только тем и отличалась от той, другой, далёкой Земли, где жил Демид.
История четвёртая
Человеческая порядочность
Убедившись, что контакт с "арбузом" (на полигоне его уже прозвали Полосатиком) возможен лишь на том уровне, что и с кошкой Мурёнкой, Демид по пути в город решил заехать к дяде Арнольду. У старого чудака он всегда, что называется, отдыхал душой. И получал вкуснейшее угощение.
Дядя был в своём репертуаре: несколько раз хлопнул Демида по плечам и спине. Племянник ласково смотрел на невысокого, щуплого дядю Арнольда и даже нагнулся слегка, чтобы облегчить тому выражение радости и родственной симпатии.
— Я приготовил суп, рулетики, фаршированную щуку и петуха, — сообщил дядя, направляясь мелкими шажками в дом. — Напитки выбирай сам. Но послушай, мне говорили, что ты сумеешь поймать любое чудовище, которое душа захочет.
— Умею, — Демид насторожился.
— Это хорошо, — дядя потер руки и отворил дверь. — У меня для тебя есть дело. Нужно поймать кое-кого.
— Дело? Поймать? А на что же тебе чудовище?
— Хочу его приручить.
— При… Хорошо, слушаю.
— Приручить, да. Садись за стол, — дядя указал на кресло с прямой и жёсткой спинкой, а сам сел на стул.
Демид улыбнулся. Сейчас его ожидает немалое гастрономическое удовольствие. Сам он питался полуфабрикатами, только Клео не давала ему забыть о настоящей еде. В санатории его и вовсе посадили на щадящую диету: бульончики, паровые котлетки, сметана с булочкой.
Из вежливости он всё-таки спросил дядю:
— Так что же чудовище?
— Будет и чудовище. Но сначала я расскажу тебе одну историю. О старом человеке по имени Курт. Он жил недалеко от замка графов… э-э-э… где-то у меня записано, как их звали, но это неважно.
Дядя снял крышку с кострюли, и Демид чуть не ахнул от божественного аромата лукового супа. Наполнив тарелки, дядя продолжал:
— Так вот, в замке давно уже никто не жил, и он сначала обветшал, а потом стал разрушаться. Никто туда не ходил, да и с чего бы?
Торопливо работая ложкой, Демид рассеянно кивнул.
— Но как-то старик Курт решил прогуляться, задумался по пути, поднял голову — перед ним замок. То есть, то, что осталось от замка: полуобвалившиеся коридоры, забитые досками двери и окна, потрескавшиеся стены. И этот несчастный авантюрист стал бродить по развалинам и нашел там тоннель, ну, то есть, подземный ход. Тесный, тёмный, душный. И раз уж полез в этот тоннель, то брёл по нему, пока не добрался до небольшой комнаты.
Во второй кастрюльке оказались рулетики с чесноком и зеленью. В третьей — нежнейшее картофельное пюре. А дядя не унимался:
— И что же он там увидел?! Куча золота и самоцветов, небрежно прикрытая полотнищами багрового шёлка. Уже предвкушал, как вернётся с лошадью и станет наполнять мешки. Но тут кто-то как крикнет, что-то как заскрежещет! Драгоценности вдруг приподнялись, да-да, прямо-таки подскочили!
Демид уронил вилку и неодобрительно посмотрел на дядю. А тот разглагольствовал, даже не притрагиваясь к еде:
— Ну и зрелище было: на худых, птичьих ногах выпрямлялось сутулое чудовище ростом с мужчину, а монеты и самоцветы так с него и сыпались. Переступал на больших лапах с длинными когтями. Когтищи кривые и острые. И на руках… ну, то есть, верхних конечностях, тоже. Правда, когти левой ладони соединялись перепонкой. Голова, посаженная на тонкой шее, напоминала каменную глыбу, а лицо… лицо, как у старой, сморщенной женщины. Кое-где тело его искрилось, но в целом отлично сливался с цветом стен. Лишь глаза светились — выглядели, не как нормальные глаза! Были, как большие изумруды. А крылья… да, это и были те самые багровые шёлковые полотнища.
Демид только пожал плечами: что дядя хотел сказать этой байкой?
Читать дальше