Керен Певзнер - Город Ветров

- Красиво, красиво, - закивала умненькая Далила и сунула ему четыре золотые монеты.

- Другое дело, - согласился он, пробуя монеты на зуб. - А то вчера вот какие-то зубастики проходили, зеленые бумажки совали. Разве это деньги, то есть, документы? Тьфу!

- Скажи, пожалуйста, как тебе удалось подняться из оврага? - спросила я.

- Тсс... никому ни слова, - прошептал он, оглядываясь.

- А что такое?

- Я ничего не говорил! - мужик зашатался и рухнул на землю в непосредственной близости от края рва. Мы поспешили оттянуть его подальше.

Кажется, он заснул мгновенно. Ипполита принялась его тормошить:

- Скажи, идти-то куда?

Не открывая глаз он пробормотал:

- Куда вождь рукой показывает...

И заснул окончательно.

- Черт с ним! - Ипполита бросила свою затею. - Спит мертвецким сном. Куда теперь?

Сенмурв плавно взлетел и, сделав несколько кругов, опустился на землю.

- Там что-то видно. Надо туда.

Мы развернули своих коней и поскакали подальше от гор, от спящего пограничника, туда, где на горизонте виднелась еле заметная черная точка.

Этой точкой оказался железный истукан. Непропорционально большая голова сидела на коротком туловище. Огромный лоб доходил до лысой макушки, маленькие глазки были прикрыты.

Правая рука истукана вытянулась вдоль туловища, в левой он держал головной убор макушкой вниз.

Мы обогнули статую. Сенмурв обнюхал ее, а Далила постучала по короткой ноге. Железный болван ответил гулким эхом - внутри он был полым.

- Что будем делать? - спросила Ипполита. - Интересно, это о нем говорил тот мужик, у горы?

- Если не о нем, то в этой степи больше нет никого... - разочарованно протянула Гиневра.

Истукан меня жутко раздражал. Набрав мелких камешек, я принялась бросать их в него, стремясь попасть в нос железному лобастику. Носа у него практически не было, так что задача стояла трудная.

Один камешек попал в кепку, которую статуя держала позади себя. Истукан вздрогнул и заскрипел рукой.

- Что это?! - вскрикнула Далила.

Решив повторить эксперимент, я бросила камешек прямо в кепку. Истукан не шевельнулся, только камень со свистом вылетел из нее.

- Ага, - сказала Далила, - камни ему не по вкусу.

- А что ему по вкусу? - спросила Гиневра, подвигаясь поближе.

- А мы сейчас проверим, - сказала я и порылысь в карманах.

Достав мелкую монетку, я бросила ее в кепку. Правая рука истукана дернулась и застыла под углом тридцать градусов к телу. Поняв, что денег недостаточно, я взяла еще несколько монет, которые протянула мне Далила, и опустила их все в тот же головной убор. Словно мотор, попробовавший горючего, рука железного истукана выпрямилась и показала направление. Дорога вела на северо-восток.

Теперь хоть была какая-то определенность. Мы вскочили на своих скакунов и помчались по направлению, указанному статуей. На пути нам еще попадались несколько подобных болванов, все на одно лицо. Я бросала монетки, внутри что-то скрипело, поворачивалось, и мы ехали дальше.

Начали появляться строения. Серые угрюмые дома так не были похожи ни на пестрые жилища ирбувян, ни на закрученные как раковины, громадные здания гадолийцев. Все было тускло, серо и находилось в состоянии вечной стройки.

Копыта коней стали утопать в вязкой глине, мы тряслись от холода и сырости и вскоре подъехали к первым домам.

Несколько шикорян несли на плечах какую-то железяку, по-видимому, очень тяжелую. Технологическим процессом командовал толстый мужик в теплой шапке. Он ритмично взмахивал рукой, и рабочие делали еще пару шагов. Они продвигались к огромному постаменту, на котором было установлено нечто бесформенное.

Вдруг нога одного из носильщиков поехала по скользкой глине, он поскользнулся, упал, за ним зашатались другие, тяжелая загогулина упала на землю. Раздался хлюпающий звук, фонтан жидкой глины окатил и рабочих, и их бригадира.

Издалека мы наблюдали немую сцену, так как звуки голосов до нас не доносились. Толстый бригадир топал ногами и размахивал руками. Рабочие стояли, понурив головы. Любопытная Далила двинулась вперед. За ней потянулись Гиневра с Ипполитой. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними.

Подойдя поближе, я услышала, как толстяк-начальник орал нечто непонятное:

- Идиоты! Прощелыги! Уронить в грязь ногу великого вождя! Я вас посажу! Сгною! Немедленно забиячьте эту биевину на вон ту биятень и чтобы она забиялась как бий! Понятно?

- Понятно...- хмуро сказали рабочие и наклонились над железякой. И произошло невероятное. Тяжелая железка легко выплыла из грязи и, поддерживаемая рабочими, вплыла на постамент, да так и осталась там стоять, как влитая.