Олег Бондарев - Транслируйте меня

– Что ж, вы назвали справедливые цифры, – сказал я. – По крайней мере, мне они кажутся честными.

– Значит, договорились?

– Ну… да.

Он смерил меня взглядом, вздохнул и сказал:

– Хороший ты парень, Марти. Но наивный до жути. Будь на моем месте кто-то другой, он бы с тебя и тридцать, и сорок, а может, и все пятьдесят процентов сбил.

Я открыл рот, чтобы возразить, однако не смог, потому что понял: Фил прав. Попадись мне кто-то более алчный, он бы ободрал меня как липку.

– Нет, если бы тут был твой отец, он бы, конечно, даже пятнадцати мне не дал. Максимум, что бы я у него выторговал, это двенадцать… а то и на десяти бы и остался. – Райс усмехнулся. – Черт, у тебя отличный папаша! Но, надо думать, он сейчас не знает, где ты?

– Как вы догадались? – удивился я.

– Да очень просто: он бы либо вообще не отпустил тебя сюда, либо пришел бы с тобой.

– Что за глупости? – нахмурился я. – Я не маленький мальчик, Фил, мне уже двадцать, и я…

– О черт, Марти! – перебил меня Райс. – Когда речь касается денег, ты – маленький мальчик. Цену им знает только тот, кто работает. Реальную цену – тот, кто успел все потерять и теперь пытается обрести вновь. А ты… ты слышишь цифру, и она кажется тебе огромной, но на деле это не так. Держу пари, ты готов был меня пристрелить, когда я отказался от пяти штук и попытался уйти, верно?

– Ну… честно говоря, что-то в этом роде, – кивнул я.

– Вот! Вот об этом я и говорил! Ты готов был согласиться на жалкие крохи. Пять тысяч в месяц – неплохо, если ты коп или учитель в школе, но юристы и врачи за такие деньги лишний раз с кресла не встанут. А ты ведь гораздо более уникальный, чем они, просто еще не знаешь цену своей уникальности.

– И какова же она? – спросил я.

– Ну, точную цифру я тебе, конечно, не назову – товар все-таки штучный и к тому же совсем новый. Но, поверь, со временем тридцать тысяч в месяц буду получать я, а ты… тебя ждут золотые горы, Марти, если мы, конечно, будем усердно трудиться. Ты, кстати, где-нибудь учишься?

– Да, в колледже. А что?

– А то, что, к сожалению, тебе придется его бросить.

– Как?

– Да вот так. Черт, Марти, ты готовишься подписать контракт на триста шестьдесят тысяч в год и при этом мечтаешь продолжать учебу? Очнись, парень. Да Фрай за эти триста штук душу из нас вытрясет. Ты будешь пахать, как бессмертная лошадь, а после работы… Хочешь сказать, что ты приползешь в свою квартиру, поужинаешь и сядешь за учебники? Черта с два, Марти, поверь – ты поешь, возьмешь из холодильника пиво и усядешься перед теликом смотреть очередной матч НБА или НФЛ.

Он снова был прав. И как я сразу не подумал о колледже? Похоже, мне действительно будет не до него. И хоть особой тяги к учебе у меня не было, но как рассказать об этом отцу, я не знал.

– Марти Джеймс Буга, ты в своем уме?! – воскликнет он, а ноздри его при этом будут раздуваться, словно два паруса на переменном ветру. – Что значит ты ушел из колледжа? Как можно бросить колледж? Кто, черт побери, разрешил тебе это сделать?

А когда я скажу, ради чего оставил учебу, он и вовсе взорвется.

– Что?! Ради этих дурацких игрушек ты ушел из лучшего технического колледжа на юге страны?!

И все в таком духе. Нет, конечно, в итоге он меня простит, но до того устроит мне такую головомойку, от которой я буду год отходить.

– О чем задумался, Марти? – спросил Райс.

– О том, что скажет отец, когда узнает про колледж.

– М-да, проблемка… Впрочем, я думаю, не стоит спешить с рассказом. Раз уж взялся обманывать, дождись подходящего момента и только тогда вскрывай карты. Поспешишь – останешься ни с чем. А потом, когда у тебя будут деньги и слава… Думаю, он все поймет.

– И когда именно он наступит, этот подходящий момент?

– Я подскажу тебе, обещаю, – с улыбкой сказал Филипп. – Ну ладно, хватит о делах. Сегодня ведь все же Сочельник, а у нас, кроме Рождества, еще поводы есть… Как насчет спуститься вниз и чего-нибудь выпить?

Я пожал плечами.

– Можно.

– Ну, тогда вперед.

Райс поднялся с дивана и пошел к двери. Походя он напевал:

– Мы желаем вам хорошего Рождества и счастливого Нового года…

Пел мой новоиспеченный агент так заразительно ярко, что, когда мы спускались по лестнице, я подключился к нему. Переглянувшись, мы в два голоса затянули:

– Звените, колокольчики, звените всю дорогу…

Девушки внизу приветствовали нас радостным визгом.

Грядущий год обещал быть интересней всех предыдущих.

– Привет. – Я улыбнулся секретарше. – Мне кто-нибудь звонил?