Максим Перельман - Переход

— Да, ты был почти уверен, — задумчиво произнесла Эрнеста, — ведь если бы ты знал, что уже не бессмертен, ты бы не стал нажимать на курок.

— Как знать, как знать… Я не хотел жить без тебя и не хотел бы жить с тобой, зная, что ты способна на предательство. В тот день я не хотел жить.

— Ну а сейчас? — спросила она, — ты по-прежнему хочешь поставить свой сценарий на этой большой сцене, — она кивнула на витрину и, вдруг побледнев, прошептала, — Ральф, там, на улице, тот бармен из Венеции…

— Какой бармен? — не понял я, взглянув в окно.

За ним действительно стоял человек, похожий на итальянца, и смотрел на нас, но был ли это именно тот бармен, который так напугал Эрнесту в Венеции, я утверждать не мог, потому что не помнил его.

— Это просто турист, разглядывающий витрину, — пытаясь её успокоить, сказал я.

— Турист, — повторила она, достав из сумочки тёмные очки и надев их, — ладно, тогда ответь мне, ты хочешь остаться последним живым человеком на этой планете?

— То есть? — я внимательно посмотрел на неё, пытаясь понять, сохранила ли она те «ампулы отмены», украденные ею из стола Ральфа, — что ты имеешь ввиду?

— Ты сказал, что ты хочешь жить. Но ты единственный, кто может помешать им завершить их чудовищный план.

Меня охватила безмерная печаль, оттого, что Эрнеста так безгранично верила в моё могущество, я же был только детонатором их сложной схемы взрыва Мироздания.

— Каким образом помешать? — я усмехнулся, — теперь они меня не ставят в известность о своих действиях. Теперь не я принимаю решения и не я отдаю приказы. Единственно, зачем я им нужен, это чтобы умереть последним…

Она очень пристально взглянула на меня, как в ту нашу встречу в поезде, который мчал нас в Венецию. Я понял, о чём она думает, но это не вызвало во мне страха. В её взгляде я увидел любовь и сострадание.

— Что же ты молчишь? — спросил я.

— Ты ответил себе сам, — она продолжала смотреть мне в глаза.

Её взгляд вызвал во мне протест, и я воскликнул:

— Ах, вот оно что! Ты хочешь сказать, что я должен умереть раньше всех остальных и тем спасти мир?

Она молчала, потом нежно погладила меня по щеке:

— Поверь, мне не хочется терять тебя ещё раз. Но я живу ради жизни. Я хочу, чтобы люди продолжали жить на этой Земле той жизнью, которую дал им Бог. Я попробую остановить и Гиммлера, и инопланетян, и тебя. Это мой путь и я не сойду с него.

Я был в отчаянии — моей смерти хотели все. Инопланетяне, чтобы я умер самым последним, убедившись в том, что кроме меня не осталось людей на Земле. Любимая женщина, чтобы я отправился на тот Свет как можно быстрее.

— Я должен отдать свою жизнь, чтобы спасти человечество? — усмехнулся я.

— Да, дорогой мой. Пришельцы каким-то образом вычислили, что ты не просто человек, а человек с особой миссией — Царь царей. Кто создал тебя таким? Этого не знают даже они. Но тебе известно, что для спасения человечества нужно идти на смерть. В твоём случае ты можешь выбрать, каким способом умереть, а у Него не было.

— У кого у него?

— У Того, Кого распяли, — с металлом в голосе ответила она.

— Ага, — произнёс я, от удивления не зная, что говорить, — интересный поворот темы. Ты что же намекаешь на то, что я Мессия? Ты то откуда всё это знаешь?

— Вот именно знаю, а не намекаю. Ральф, ты — избранный. Инопланетяне считают, что ты избран Богом, чтобы завершить их войну с Создателем. А я считаю, что ты выбран Богом, чтобы в очередной раз спасти Им созданный мир и нашу расу людей. Ты сам-то вдумайся в то, что судьба человечества зависит только от тебя. Думал ли ты, что когда-нибудь твоя жизнь так повернётся? Не пора ли тебе решить, на чьей ты стороне?

Я не хотел ничего решать. Я не хотел думать о чудовищной ситуации, когда любимая мной и любящая меня женщина уговаривает меня совершить самоубийство.

— Можно я пока ничего не буду решать? — тихо спросил я. — Можно я просто побуду с тобой? Я не хочу быть спасителем человечества, я не хочу быть убийцей человечества, не хочу быть Богом, не хочу быть дьяволом, не хочу быть Христом, не хочу Антихристом… Ой, а ты знаешь, Эрнеста, в библии вроде написано, Антихрист придёт в облике Спасителя? То есть, люди примут его за Спасителя.

Неожиданно для себя я начал смеяться так громко, что находящиеся в кафе повернули головы в мою сторону.

— А если это про меня? Возможно, я Антихрист, который спасёт мир путём его полного уничтожения, — говорил я, задыхаясь от хохота, — или я Спаситель, жертвующий собой ради людей. Только о моей жертве, как и обо мне, никто и никогда не узнает. У Иисуса была и есть слава. А у меня не будет славы! Ой, как печально, как грустно… как ужасно, что у меня так и не будет славы! Я же самый крутой человек на Земле!