Борис Письменный - Роковое окружение Эммауса

Певица, естественно, добивалась новых встреч - все безуспешно.

Старик-почтальон, абхазец, таскал в гору полные сумки ее писем к Мавродию, но тот - ноль внимания. Эпизод был исчерпан.

Красавицу Эмму Мавродий увел практически из-под венца, когда она с женихом, очень уважаемым доктором экономических наук, и с его коллегами приехала отдыхать в Гагры. Говорят,то была ужасная драма, отчаянная любовь. Мавродия никогда не видели настолько ревнивым. В Эмму, конечно, были влюблены все. Все, кто ее знал. Я не вижу надобности исключать себя из этого почетного списка. Эмма неизменно была ренуаровской женщиной в полном смысле этого слова. Даже в девичестве, она не старалась имитировать распространенный теперь вертлявый, спортивный тип 'унисекса', девушки-подростка. Эмма всегда оставалась женщиной, ничуть не толстой, но,что называется - 'в теле', полнокровной и соблазнительной всем своим непередаваемым амбиянсом. Это - при полной корректности и строгом соблюдении норм приличия, как в одежде, так и в манерах.

В связи с ее обликом я сначала думал о ренуаровских портретах Жанны Самари из Комеди Франсез, но потом пришел к мысли, что лучшим Эмминым прототипом можно считать , скорее, мадам Нини Лопез, изображенную в картине "В ложе". Там с нею рядом изображен брат художника -Эдуард, глядящий вверх, на галерку в театральный бинокль. Более того, я готов заявить, что не будет большого преувеличения представить себе на минуту, что никто иной, как сама Эмма и Мавродий запечатлены на этой картине именитого мастера, знатока женских чар.

В Америке, на мой взгляд, Эмма и Мавродий выглядели все так же безупречно. Эмма преподавала русский язык в колледже. Мавродий держал страховой и бухгалтерский бизнес. Перед въездом в купленный дом Мавродий нанял мастеровых и выломал, вычистил, переделал все, что так кропотливо строил мой неутомимый сосед Джим. Из окон летели клочья перегородок и старые стены; грузовики увозили контейнеры со строительным мусором - с джимминовыми заботливыми пристройками и дополнениями, с обшивкой внутренностей. Так кончился дом, что построил Джим.

На месте зарослей боярышника поставили новую террасу; под каштаном повесили качели.

Вечером, по русскому обычаю, на террасе пили чай. Если не было гостей, мы беседовали с Мавродием. Эмма, уложив спать Бобби, задумчиво, одна в сумерках качалась на качелях. Мавродий - человек обычно немногословный, но, случалось, его прорывало. С бытности своей в дальнобойной артиллерии, он вынес склонность к математике и геометрическим построениям. С некоторых пор он любил говорить о вечном. Попробую передать кое-что из наших с ним любомудрий.

По выведенной нами теории, смерти не существует - лишь наше восприятие-воображение. Вообразим лучше, решили мы, следующее - мир во всех его немыслимых измерениях пронизан энергетическими линиями, находящимися в непрестанном хаотическом движении, которое зовут Временем, Магией или Богом... Для 'линии' - неплохой пример - световой луч. Как ни трудно поверить, любая светящаяся точка, которую мы видим, и от ручного фонарика, и от далекой звезды, есть материальный непрерывный луч света, попадающий прямиком нам в глаз. Так что линии - не выдумка, а простая реальная вещь. Из них сделана сеть, которая сама себя вяжет. Каждый ее узелок - перекрестие струн, в зависимости от множественности и сложности узла, создает для нашего восприятия тот или другой объект - улитку, кошку, человека. Две линии камень, миллиард - человек. В движении мирозданья развязываются одни узлы, завязываются новые. Сложному органическому клубку, конечно, труднее сохранить постоянство, чем мрамору, переживающему века. Не забудем, что эти видимости состояний важны только для глаза нашей конструкции. Ничто, по-существу, не рождается, не умирает - одни рекомбинации извечны...

Подходила Эмма, садилась мужу на колени, говорила: - Вчера в колледже я им объясняю, что мотор сам не вращается, крутится только ротор. Или, что в труде какого-то советского эпидемиолога сказано: - Благодаря токсическим эффектам вымирает все живое... Кого тут 'благодарить', спрашивается? Надо же немножко следить за своей речыо. Даже у Есенина клен 'опавший', думаю, опавшие - это листья; не клен, как вы считаете? Человек без одежд раздетый, но не опавший? Мавродий, дождавшись паузы, продолжал; - Помню, перед самым нашим отъездом, на Новодевичьем, на одном могильном камне читаю -'Чаша дел его полна и его душа чиста перед Богом'. Ужас какой! Выходит, что это Богу требуется от нас больше дел? Не мы ли сами стараемся заморочить себя работой, чтобы убежать от смерти? Говорим ей - чур меня, я занят, я тяжело работаю... Что скажешь на это, мой мудрый редактор?