Андрей Быстров - Эффект проникновения

— Да ведь потому я и пришел к вам. За советом и помощью.

— Советы давать легко, — усмехнулся генерал. — А помощь… Я отставник, Саша, частное лицо. Могущество нашей конторы за мной уже не стоит. А самому бегать с пистолетом — староват… Ладно, шутки в сторону. Как думаешь действовать?

Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что Кремнев вдруг увидел перед собой не пожилого человека в домашней одежде с чашкой чая в руках, а прежнего генерала Васильева.

— Старинная рукопись профессора Стрельникова, — ответил… нет, не ответил — ДОЛОЖИЛ он. — В ней, как мне представляется, все дело. Если бы удалось достать полные списки контактов профессора…

— В таких списках может оказаться пол-России… И остального мира, — заметил генерал.

— Да, но я не думаю, что Стрельников просто отдал рукопись кому попало, как дают книжку почитать. Тут два варианта. Либо он хотел спрятать ее от кого-то, либо отдал своему коллеге по соображениям… ну, научных консультаций, что ли. Мне кажется, оба мотива имели место. Значит, надо искать человека, близкого профессору по роду деятельности и одновременно такого, связь которого со Стрельниковым неочевидна. Васильев одобрительно кивнул:

— Грамотно, Саша. Только вот как найти такого человека?

— Насколько я понял, Стрельников был известной личностью еще при коммунизме. Книги писал, а это — идеологический фронт, тем более исторические науки — прямой упор в марксизм-ленинизм. Не может быть, чтобы в наших архивах не существовало подробного досье на Стрельникова.

— Скорее всего, оно существует, — Васильев пожал плечами. — Но эти сведения давно устарели, а нам нужны новые связи профессора.

— Новые? Едва ли он отдал бы рукопись новому знакомому… Но если и так — от прошлого может протянуться ниточка к настоящему.

— Возможно… И ты хочешь от меня…

— Да, — сказал Кремнев, — хочу, чтобы вы достали для меня дискету с досье Стрельникова. Это ведь в ваших силах?

— Конечно, тем более что такое досье сейчас государственной тайны не составляет. Если оно есть, не выбросили за ненадобностью.

— Будем надеяться, что не выбросили и не стерли… Впрочем, вам ли не знать, товарищ генерал, что в родном учреждении любую бумажку гораздо проще подшить, чем списать… Так было всегда, и многое ли изменилось при демократах?

— Многое, Саша, — вздохнул Васильев. — Многое. Но я попытаюсь. Позвоню одному человеку…

— Сегодня?

— Кремнев! Быстро только кошки родятся.

— Простите, Виктор Дмитриевич. Там, у бандитов, — Ира…

— Чего уж, — примирительно буркнул генерал. — Сегодня и позвоню… Эх, жаль былой власти! Задействовать бы с десяток крепких оперативников по всем направлениям…

Кремнев несколько удивленно взглянул на генерала:

— Так нельзя, если бы мы и могли. Вы сами меня предостерегали. Быть мудрее… Нельзя и краешком засветиться, дать им хоть крохотную, хоть в теории, зацепку. Если они найдут рукопись раньше нас…

Генерал засмеялся и похлопал Кремнева по плечу:

— Молодец! Прошел мой тест. Теперь я за тебя более спокоен, — Он посмотрел на часы. — Так, звонить пока рано… Используем время вот на что. Сейчас еще раз, с самого начала и очень подробно, все мне расскажешь. Будем обсуждать каждую мелочь. Чем черт не шутит… Две головы лучше одной.

Настроение Кремнева с момента прихода к генералу поднялось настолько, что он даже позволил себе корявую шутку:

— Пусть обе и в отставке…

«Оперативный центр» — так Мартов называл квартиру, где поселил Кремнева и Богушевскую, — располагался действительно в центре Москвы, в старом доме невдалеке от Арбата. Зоя спала на диване в гостиной, а Мартов и Кремнев не первый час сидели у компьютера, изучая досье профессора Стрельникова. Дискету принес Кремнев, но и Мартов вернулся не пустым. Он раздобыл фотографию дочери профессора, и Кремнев категорически опознал девушку, гостившую у Шатилова. Кроме того, Мартову удалось поговорить с несколькими друзьями и знакомыми Марины. Он рассчитывал выяснить, куда она могла отправиться, если ей повезло ускользнуть от бандитов. Кое-какую полезную информацию он получил, но ее проверкой разумнее было заняться позднее, в сопоставлении с данными из досье профессора.

Бдение у монитора позволило выделить четыре имени. Эти люди отвечали условиям, которые сформулировал Кремнев в разговоре с генералом Васильевым (и повторил потом Мартову). Все они были учеными, работавшими в близких к интересам Стрельникова сферах, и факт связи покойного профессора с каждым из них устанавливался далеко не напрямую.