Ли Бреккет - Пути Немезиды

Рик постоял несколько секунд, раздумывая, и двинулся внутрь. Стеклянные ячейки превращали звук шагов в звенящее эхо. Несколько раз из-за игры света и перспективы начинало казаться, что ловушка захлопывается, однако ничего не происходило.

Город был заглублен в землю — сейчас Рик стоял на одном уровне со шпилями башен, — оказался невелик, всего тысяч на десять населения, и настолько же невиданно прекрасен, насколько неприятен своей красотой.

Рик бывал в пещерных городах на Луне, бродил среди фантастических произведений зодчества, оставленных на Фобосе неизвестной расой; на Венере ему довелось видеть затонувшую империю на дне серебряного моря. Но это зрелище побивало все остальные.

Здания были сделаны из единственного материала — прозрачного пластика, который улавливал солнечный свет и дробил его на разноцветные лучи, от чего стены играли радугой, будто бриллиантовые. Само по себе это уже производило впечатление, но главное заключалось в архитектурных формах.

Откуда бы ни происходили Мыслители и кто бы они ни были, их мозг и представления о геометрии явно отличались от человеческих. Кривые и углы, очерчивающие контуры зданий, раскачивали взгляд, выталкивая его по тошнотворно стремительной траектории в болезненную, чуждую вселенную. Архитектоника форм, их подсознательный смысл вводили разум в состояние шока. Так, наверное, выглядел бы овеществленный сон Душевнобольного художника-сюрреалиста. Злокачественно-притягательное зрелище…

Сзади раздался стремительный мелодический перезвон. Рик резко обернулся и увидел, что вход заперт. Никаких кнопок или рычагов нигде не было заметно, оставался единственный путь — вперед. Рик начал спускаться по прозрачным ступеням.

Город был мертв, это явно ощущалось. Слишком долгой была тишина, улицы устали ждать пешеходов. Скошенные стены неохотно отражали звук шагов, им не нравилось, что кто-то заставляет их будить эхо.

Глаза Рика потемнели. Он неожиданно для самого себя остановился, наполнив легкие:

— Майо!

Крик раскололся на миллион осколков, которые, прилетев обратно, ударили в уши визгливым хохотом.

Путь лежал в дальний конец города, где, как Рику удалось разглядеть еще от входа, сверкали, взлетая ввысь, ступени, ведущие во второй купол. Рик шел туда и размышлял: что если Шторм намеренно позволил ему пройти внутрь, а сам ускользнул другой дорогой?

Именно в этот момент он услышал музыку. Музыка выплыла из тишины, странным образом сочетаясь с игрой света, и поэтому одновременно была и слышна, и видна. Гармония ее была сродни архитектуре окружающих зданий. Нормальный разум (нормальный, по крайней мере, в человеческом понимании) такое сочинить никак не мог. Музыка шла отовсюду, звучал сам воздух. Рик убеждал себя, что это работает городская система радиотрансляции. Мозг его съежился, забился в угол, пытаясь найти убежище от навязывающего свою логику мотива.

Краски стали ярче, они пульсировали, укрывая цветным туманом призрачные улицы, ускользая с краев видимого спектра куда-то дальше; с чувствами, нервами, даже с кишечником происходило что-то непонятное Музыка хлестко стегала мозг немыслимыми звучаниями и ритмами. Внезапно Рик почувствовал, что в силах понять символику здешней архитектуры и куда ведут умопомрачительные кривые…

После этого он почти потерял способность воспринимать обстановку. Какая-то очень упрямая часть сознания перепрыгнула через острова кошмара, разраставшиеся в голове, и безостановочно кричала что-то Этот вопль пронзил смертоносную плеву цветомузыки и потащил разум обратно с самого гребня пропасти, обрывающейся в чуждую вселенную…

…Рик стоял, сбросив всю одежду, и обнимал хрустальную, безумной формы колонну, которая — он только что понял — подпирает собою солнце.

Рик отпрянул от столпа вселенной, ощутив тошноту, цепляясь за это чувство, как за спасительное средство от помрачения ума. «Стой! — приказал себе он. — Это штучки Джаффы! Он сидит и нажимает кнопки, затевая представление, к которому ребята, раньше жившие тут, были привычны. Шторм, гадина, сидит, давит на рычажок да смотрит тебе в мозги и ржет до упаду, наблюдая, как извилины лопаются. Хочешь, чтобы он лопнул от смеха?»

Рик сосредоточился. Слова «Джаффа Шторм» еще имели для него значение, и они сочетались со словами «поймать и убить».

Напрягая жилы, обливаясь потом, он собрал все силы, которые еще остались, воедино, чтобы оградить мозг от разрушительного действия цветомузыки, и двинулся к ближайшей стене купола. Он смотрел себе под ноги и старательно считал, сколько сделал шагов.