Ли Бреккет - Пути Немезиды

Хью, постепенно разгораясь от собственного красноречия, с нажимом продолжал:

— И лишь Компания проникла везде! Фаллон намерен через несколько лет целиком прибрать к рукам Марс, и все из-за этой проклятой руды… Он щедро трясет мошной перед Планетарным правительством, и по сравнению со звоном его монет призывы других людей звучат не громче грошовой свистульки на фоне пароходного гудка. В общем, Марсу не жить, какой бы путь ни был выбран!

Сент-Джон сильно стукнул кулаком по перилам и зашагал туда и сюда.

— Когда Майо попалась, не успев рассказать людям о тех злодеяниях, что творят Фаллон и его подручные, я потерял единственную возможность избавить планету от выскочки. Будь у меня доказательства, я бы обратился в Межпланетный координационный комитет, началось бы расследование, а потом… Нет, все пропало! — В расстройстве Сент-Джон снова сел.

Эран Мак длинным ногтем мизинца потеребил колокольчики у себя в ухе.

— Знаешь, что я думаю? — сказал он. — Мне кажется, задача требует человека покрупнее, чем ты или я. Тут нужен гигант — объединить планету, собрать вместе ее разобщенные осколки, от Джеккары до Полюса, всех людей, которые сидят порознь в замкнутых скорлупках-городах, засыпанных пылью веков, лелея свои воспоминания. Появится у нас такой Голиаф — тогда, может быть, возникнет шанс для Марса выздороветь.

— Это так же невозможно, как заставить молчать твои болтливые колокольчики.

Сент-Джон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он выглядел неописуемо огорченным и уставшим.

— А кроме того, — со слабой усмешкой добавил Сент-Джон, — даже если мы найдем Голиафа, кто-нибудь обязательно разыщет Давида.

…Был свежий воздух, и была боль. Еще была темнота, пронизанная зеленоватым свечением…

Рик пошевелился. Затем он долго стоял на четвереньках, кашляя пылью. В метре от него чернела едва различимая во тьме масса обвалившегося грунта. Рик напряг зрение и заметил пятно света, который просачивался через иззубренную щель откуда-то сверху.

В этом слабом свете Рик увидел лицо Майо, белое как полотно. Он потрогал ее горло — теплое. Пульс бился! Это открытие сделало Рика счастливым. Он позвал девушку. Майо тихо застонала и смолкла.

Рик подполз к щели и начал расчищать проход. Глинистая масса пахла тленом. Сотрясение, вызванное обвалом, сделало ее подвижной; Рик раскачивал глыбу, и та оседала, пока щель не стала достаточно широкой, чтобы пролезть в нее.

Удивительно, почему передний конец мумии червя не сплющило обвалом. Света луны хватало, чтобы разглядеть, насколько недалеки от гибели были они с Майо.

Рик, почти касаясь носом, рассматривал стены и потолок спасительного блиндажа и вдруг понял. Голова червяка была составлена из костных пластин, примерно так же, как устроен череп, и даже сейчас сохраняла прочность гранитного свода.

Рик постучал по окаменелой кости, прощаясь с ископаемым червем, благодарно улыбнулся и выполз на свободу, волоча за собой бесчувственную девушку.

Он оказался на склоне высокого полуразрушившегося утеса, бывшего когда-то подводной горой. Червь решил умереть, когда до поверхности дна моря оставалось не более полуметра. Теперь вместо волн здесь разгуливал ветер, частокол теней лежал на скалах, освещенных неверными ночными лучами, и чувствовался холодный сухой запах мертвой земли.

К подножию утеса вел пологий спуск, поросший серо-зеленым лишайником, а дальше шла пустыня, которая простиралась, покуда хватало взгляда. Гонимые ветром, волны песка перекатывались в лунном свете, будто морские.

За пустыней, далеко на горизонте, виднелся город. Город стоял посреди моря, подняв к небу необычной формы мраморные башни, словно руки взывающего к Богу. Город этот был и одновременно не был, он мерцал, как мираж, в воздухе, где клубились мириады тонн пыли…

Призрачный город являлся единственным намеком на присутствие тут жизни. Рик встал на негнущиеся ноги. Все тело ломило, но он хотя бы мог заставить мышцы работать, и это уже было хорошо. Он спускался с холма, то сползая, то падая, и тащил за собой безжизненное тело спутницы. Громко звенели кандалы, ударяясь о камни.

Потом Рик поднял девушку на руки. Шея Майо под луной казалась белее пены; густые каштановые волосы прикасались к его коже. Оба беглеца были полураздеты, в пыли, перемешанной с запекшейся кровью.

Рик двинулся через пески, упрямо переставляя не желающие идти ноги. Цепи болтались и звенели в тишине, как надтреснутый коровий колокольчик.