Ли Бреккет - Долгое завтра

— Некоторые называют ее электронным мозгом. Но это неверно, — продолжал Шермэн, — Клементина способна думать не больше, чем обычный паровой двигатель. Это всего-навсего машина, — он внезапно обернулся. Лицо его было суровым, голос пронзительным. — Я не тороплю вас. Не тешу себя надеждой, что вы сразу поймете, о чем я говорю, и сразу ко всему приспособитесь. Я дам вам для этого достаточно времени. Однако мне хотелось бы напомнить: вы прошли через ад, чтобы попасть в Барторстаун, и вот вы здесь, и мне безразлично, разочарованы вы или нет — вам придется со всем смириться. Все мы выполняем определенную работу, свою работу, хотя нас никто об этом не просит, так уж получилось. Мы будем продолжать свое дело невзирая на то, что думают по этому поводу два отпрыска, выросших на ферме.

Он стоял, не шевелясь, и Лен подумал, что он чем-то похож на Бардита, у того тоже был такой взгляд, когда он говорил: “На нашей земле никогда не будет городов”.

— Вы сказали, что пришли сюда за знаниями? Мы откроем перед вами все пути. Однако конечный результат будет зависеть только от вас самих.

— Да, — поспешно сказал Исо, — конечно, сэр.

“Голова моя совершенно пуста, — думал Лен. — Такое впечатление, что все мысли выдуло ветром. А он смотрит на меня и ждет, что я отвечу. Так или иначе, мы попали в ловушку, которую сами же создали. А впрочем, весь мир в ловушке. Разве не от этого мы бежали? Все вокруг боялись, и я ненавидел их за это. И мне нечего ему сказать. О Господи, помоги мне подобрать слова, он ждет, и мне некуда скрыться”.

— Когда-нибудь, — сказал Лен, и брови его напряженно доползли вверх, и он стал похож на мальчика, сидящего на крыльце рядом с бабушкой теплым октябрьским днем, — сила атома вернется вновь, и никто не сможет остановить ее.

— Да, то, что однажды было открыто, не забывается.

— Так же, как города.

— Наступит время, и они неизбежно возродятся.

— И все повторится вновь: и города, и бомбы, если вы сейчас не остановитесь.

— До тех пор, пока люди не попытаются изменить завтрашний день, это может случиться.

— Значит, — Лен все еще безрадостно хмурился, — все просто идет своим чередом. В таком случае все, что вы делаете, правильно, — он с трудом заставлял себя говорить.

Исо подошел к панели машины. Он осторожно дотронулся до нее.

— Можно нам посмотреть, как она работает?

— Позднее. Недавно мы закончили разработку трехлетнего проекта и сейчас отключили ее, чтобы все тщательно проверить.

— Три года… — сказал Гутиэррез. — Я хотел бы, чтобы меня тоже отключили. Разбери на части мой мозг, Фрэнк, а затем вновь собери его, — разволновавшись, он ударил рукой по панели: — Фрэнк, она ведь может ошибаться.

— Ты прекрасно знаешь, что не может, — Эрдманн сердито посмотрел на него.

— Блуждающий заряд, немного пыли могут помешать ей, и как ты узнаешь об этом?

— Джулио, ты прекрасно понимаешь, если что-нибудь будет не так, Клементина отключится автоматически и объявит о своей неисправности.

Шермэн прервал разговор, и все молча направились в проход. Гутиэррез шел позади. Сквозь сомнения и страхи, терзавшие Лена, звучал голос Гутиэрреза: “Она оожет ошибиться”.

Хостеттер стал для Лена надежным пристанищем в водовороте жизни. Он был звеном, некогда связавшим Лена с Барторстауном, и старым другом, дважды спасшим его от смерти. Лен очень привязался к нему.

— Думаешь, это правильно? — спросил Лен, обращаясь к Хостеттеру, заранее зная ответ.

Они спускались вниз по дороге, удаляясь от Барторстауна. Шермэн и остальные заметно отстали, возможно, нарочно, для того, чтобы оставить Лена и Исо наедине с Хостеттером. Он взглянул на Лена:

— Да, я так считаю.

— Но работать с ним, держать его в рабочем состоянии… — задумчиво произнес Лен. Он с наслаждением вдыхал пронизанный солнцем воздух. Каменные стены Барторстауна больше не довлели над ним, Лен точно знал: он больше не хочет спускаться туда, но понимал, что должен будет сделать это еще не один раз, независимо от своего желания.

— Я ведь предупреждал, что многое здесь придется тебе не по душе, — сказал Хостеттер.

— Но ты не боишься? — сказал Исо.

Глубоко задумавшись, он пинал носком ботинка дорожные камни. Высоко в горах в лучах заходящего солнца дремала деревушка Фол Крик, похожая на Пай-перс Ран, если бы Сатана не расставил возле нее цепи гор.

— Нет, — ответил Хостеттер. — Никто никогда не говорил мне, что город — то, что запрещено, неправильно, опасно или проклято Богом. Мы никогда не принимали чужеземцев. Нас некому было предостерегать.