Андрей Попов - Обманутые сумасшествием

Поэтому все произошло резко, внезапно и уж никак не ожидаемо: вдруг погасли прожектора, двигатель заглох — этак медленно, постепенно, словно его отделили от корпуса и, еще работающий, выкинули в пропасть. Перед глазами — лишь черное кольцо идеальной темноты, не было видать даже звезд, скрываемых корпусом планетохода, и ядовитая для слуха тишина: ни писка, ни звука, ни шороха. И, как обычно добавляют в таких случаях, — ни даже слуховой галлюцинации.

Конец света, честное слово. Вселенную будто выключили нажатием какого-то далекого гигантского тумблера, и вы мире остался один только первозданный мрак. Спрессованный и довлеющий со всех сторон.

Оди принялся в потемках барабанить по кнопкам, переключать разные рычаги — бесполезно. Он чувствовал, что недоумение, первичная реакция на произошедшее, сменяется пароксизмами ужаса. Неестественно заколотилось сердце, кровь хлынула к голове и с тем же ритмом застучала в висках. Тело стало ватным и совершенно не слушалось приказов рассудка, да и тот находился в замешательстве, не способен был отдавать вразумительные команды. Откуда-то из глубин сознания всплыла мысль, вносящая еще большую растерянность и непонимание: почему это случилось именно сейчас, когда он остался один? Кьюнг… будь он проклят, куда он запропастился? Жгучая темнота прямо-таки разъедала глаза, а эта загробная тишина, пришедшая невесть откуда, давила на уши и парализовывала слух. Необходимо было глянуть двигатель и генератор тока.

Оди наощупь открыл дверцу и вывалился наружу. Там, казалось, нет ни земли, ни песков, никаких очертаний — только черная бездна. Лишь когда он спрыгнул, то почувствовал под ногами невидимую поверхность. Ну, слава Богу, в мире осталось хоть что-то устойчивое и надежное! Над головой вновь воссияли звезды — с ними всяко веселей живется. «Все нормально… все замечательно… все просто великолепно… сейчас устраним небольшую техническую неисправность и снова попрем вперед — к светлому будущему…» . Успокоенный столь незатейливыми мыслями, он принялся насвистывать себе под нос первую пришедшую на память мелодию, но тут же вспомнил, что в суматохе забыл фонарь. Вот черти! Пришлось опять шарить рукой, ища в впотьмах дверную ручку. Что-то замельтешило в глазах… то ли искорка света (прочь, безумие!), то ли слишком низко повисшая над горизонтом звезда, непривычно яркая… Да нет, вернее всего это Кьюнг возвращается с факелом в ночи. Оди даже улыбнулся столь простому и очевидному решению, смело повернув голову, и тут же вспомнил, что капитан ушел в противоположную сторону… Может, Айрант?..

Сердце уже сжималось в комок, улыбка на лице вмиг превратилась в заледенелую гримасу крайнего недоумения. Все произошло как-то рефлекторно. Его мозг пока еще не успел сообразить что к чему, даже не успел как следует испугаться, но сердце, являясь индикатором всякой опасности, первое подняло тревогу.

Нет, не Айрант. Но сбоку действительно что-то светилось. Не поворачивается язык сказать, не шевельнется мысль подумать, но это… одна из могил! Во мраке ясно вырисовывались контрастные линии памятника, а вокруг него, словно нимб, ореол света… Нет, это не было тем бледно-матовым размазанным в пространстве мерцанием, что наблюдали Линд и Фастер и над чем сейчас ломал голову Кьюнг. Здесь свет совсем иного рода, во первых: одиночный, и во-вторых — точечный и яркий. Возникало ощущение… (черт бы побрал эти ощущения!), но и в самом деле казалось, что на одной их могил горел костер или был зажжен электрический фонарь.

Впрочем, идею насчет костра можно сразу списать в архив как недостаточно талантливо продуманную. Даже если бы на Флинтронне отыскался заболевший рассудком, заблудившийся в галактической пустоте идиот, которому вдруг от тоскливой жизни взбрело в голову разжечь на кладбище костерок, может, еще и пожарить на нем шашлыки… увы, при ингредиентах местной атмосферы спичка бы только чиркнула, фыркнула, но даже не задымилась.

– Нет… ничего нет… — прошептал Оди, прямо как философ-солипсист в приступе творческого вдохновения отчаянно отрицающий существование всего окружающего мира, утверждая, что его нет. Но он (вот навязчивое наваждение!) все-таки есть.

Оди отвернулся и продолжал шарить по панцирю планетохода, потеряв злополучную дверную ручку. Движения были хаотичные, беспорядочные, тело налилось какой-то отяжеляющей субстанцией, в голове поплыл холодный туман…

– Нет!! — закричал он уже в ярости и чуть не оглох от собственного голоса, экранизированного внутренней стороной скафандра. — С этим надо кончать! Мне надоело быть трусливым мальчишкой… Я тоже человек, имеющий свое достоинство…