Александр Смирнов - Свечи

– Не надо, – тихо сказал следователь, приходя в себя.

– Я чем-то напугал вас? – спросил Владимир.

– Вы здесь ни при чём.

Володя непонимающе посмотрел на Юрия Ивановича.

– Чисто логически, – начал объяснять своё поведение следователь, – я готов был услышать ваш рассказ именно таким, каким и услышал, но эмоционально я не был готов к этому.

– Не понял, – прошептал Владимир.

– То, что вы посчитали за первый сон, была действительность.

– Значит, Саня действительно был дезертиром?

– И да, и нет.

– Объясните.

– Произошел сдвиг по времени. Александр изменил время. Вы понимаете это?

– Если честно, то нет.

– В первый раз он сдвинул время, чтобы скрыть дезертирство, а второй…

– А второй? – не верил своим ушам Владимир.

– А второй раз он пришёл к нам за помощью.

– Он пришёл?

– Не он, а его друзья. Помните, что они говорили о формуле вектора телепортации?

– Помню, – прошептал Владимир.

– Был ещё и третий раз.

– Третий?

– Подружка Александра, Маша, каким-то образом связана с вашим другом. Я так полагаю, что именно она устроила всю эту историю с попыткой изнасилования, чтобы отомстить философу.

– Этого козла вообще мало убить.

– Эти эмоции – мелочи. У Александра похитили формулу. Вы представляете, что может случиться, если она попадёт в недобрые руки?

– Эту формулу Саня написал на ящике верстака в гараже, я видел её собственными глазами.

– Ты способен вспомнить её? – почему-то перешёл на «ты» следователь.

– Для этого надо быть гением, – с сожалением ответил Владимир.

– К сожалению, я ничего не понимаю в формулах, – вздохнул следователь. – Я умею только искать.

– Значит, будем искать!

– Кого? Я даже приблизительно не знаю, кого искать. Философ сам ничего не понимает, Маша вряд ли нам поможет: она действует заодно с Александром, стало быть, не могла украсть формулу. Я надеялся на твою помощь, но ты тоже ничего не помнишь.

Следователь задумался. По его выражению лица можно было понять только одно: он даже не знает с чего надо начать поиски.

– Надо определить всех, кто был заинтересован в открытии Александра.

– Я только что перечислил всех, – вздохнул Юрий Иванович.

– Я не напрасно сказал, что снов было два, – стал вслух размышлять Владимир.

Юрий Иванович с надеждой посмотрел на собеседника и от напряжения, кажется, перестал дышать.

– Когда я вышел из отделения милиции, – продолжал Владимир, – меня встретили мои институтские знакомые. Именно они убедили меня в том, чтобы я подумал, что и допрос в милиции, и наши с Саней опыты в гараже – не что иное, как сон.

– Кто?! Кто они были? – не выдержал следователь.

– Маша, Наташа и Андрей.

– Это та самая Маша, которая усадила за решётку философа?

– Да.

– Если Маша заодно с Александром, – рассуждал теперь следователь, – то у неё прямая заинтересованность в том, чтобы ты посчитал это сном.

– Дело в том, что убедить меня в том, что ничего не было, больше всего старались Наташа и Андрей.

– А вот это уже очень интересно! – Юрий Иванович с надеждой и нетерпением потёр руки.

Когда он расшифровывал последнюю осциллограмму, профессору показались интересными несколько совершенно одинаковых кривых. Он достал графики, сделанные за последние четыре дня, и занялся сравнением. Кривая, которая заинтересовала его, присутствовала на всех просмотренных лентах. Чтобы хоть как-то идентифицировать совершенно одинаковые кривые, профессор похожие части графика обозначил соответствующими буквами. Проставив буквы на всех графиках, профессор пришёл к неожиданному выводу:

– Это же формула! – воскликнул он.

– Что, что? – не поняли своего шефа врачи. – Какая формула?

Два доктора, которые находились в ординаторской, переглянулись и непонимающе посмотрели на профессора.

– Наш пациент не спит! – опять воскликнул профессор, не понятно, толи коллегам, толи сам себе. – Он покидает этот мир и работает над какой-то формулой!

Лечащий врач Александра скосил глаза на своего коллегу и незаметно от профессора покрутил указательным пальцем у веска.

– Первою букву я поменяю на «Х», а вторую на знак равенства. Коллеги, вы видите, это же действительно формула?!

Однако коллег уже не было. Они, незаметно от профессора, выскочили из ординаторской, и прямо в коридоре на подоконнике стали писать докладную записку главному врачу, в которой с полной уверенностью вынесли диагноз своему шефу.