Вячеслав Поляков - Мама, не плачь, я живой

— Ещё и шаманы… Слушай, Васин, ты фантастикой в детстве не увлекался?

— Это ещё не всё, товарищ полковник.

— Ах, не всё? Ну, давай, добивай старика.

— Медсестра, дежурившая у постели раненой после второй операции пояснила, что в бессознательном состоянии, когда девушка отходила от наркоза, то звала Генадича и разговаривала с ним…

— Какого Генадича.?..Это который с нами на озере?

— Я навёл справки. Других лиц с отчеством Геннадьевич в медсанбате нет.

— Хм… Так, может, у них любовь?

— Никак нет, никто из персонала этой версии не подтверждает. Официальный ухажёр у неё лейтенант из десанта, правда, без взаимности. Девушка строгих правил. Да, и если бы любовь, она б его не Генадичем, а Никитой называла или ещё как поласковее.

— Тоже верно… Хм… А, ведь, ходят в дивизии про него легенды… И, знаешь что, Васин? Есть у меня ощущение, что живой он. Интуиция меня ещё ни разу не подводила… От наблюдателей, кстати, ничего нового?

— Полчаса назад получил расшифровку: пришла ещё одна группа из десяти человек. Пытаются разбирать завалы. Пока ничего не нашли.

— Ясно. А о чём говорила раненая?

— Сестричка говорит, что не разобрала — раненая говорила невнятно и тихо, но слово Генадич произнесла несколько раз и чётко.

— Так… Все запросы я сегодня пошлю…Что планируете делать, капитан?

— Тут ещё один нюансик, Пал Егорыч…

— Нюансик, говоришь? Самое интересное напоследок припас? Ну, давай, выкладывай.

— Около одиннадцати ноль-ноль в медсанбат заявилась делегация местного отделения международного Красного Креста. Озабоченные страданиями женщин на войне, они предложили свою монашку для ухода за единственной раненой женщиной в мужском госпитале. Замполит было заявил, что мы сами в состоянии обеспечить уход, но я настоял допустить. Как развитие связей с международными гуманитарными организациями. В плане нашего основного дела. Зацепок-то по нему пока так и нет. Может, тут что и вылезет. А замполит телегу на меня накатает, я думаю.

— А единственная раненая — это наша медсестричка, которая в беспамятстве разговаривала с Генадичем. И через час после Красного Креста в город вошли кочевники. Думаешь, есть связь?

— Пал Егорыч, Красный Крест до этого никогда к нам не обращался. Кочевники никогда города не занимали. А тут в течение часа и те и другие. И кочевники никого не трогают. Зачем тогда пришли? Похоже, несут караульную службу, чего-то охраняют. Кого и чего? И монашка из палаты ни ногой. Судно за дверь выставит, а сама ни-ни. И повадки у неё… Один раненый десантник видел как она пришла, так он сказал, что не рискнул бы с ней связываться. И, потом, интуиция у меня… А больше никаких соображений, товарищ полковник.

— Молодец, Васин. Не зря я тебя на отдел рекомендовал. Наблюдение выставил?

— Так точно, выставил. Но ребята доложили, что монашка их просекла. Они чуют.

— Хорошо, Васин. Усиль охрану. Я, наверное, завтра к тебе подскочу.

— Уже усилил, Пал Егорыч. А медсестричку эту завтра санитарным бортом в Кабул эвакуировать планируют.

— Тогда так. Обеспечь охрану по маршруту от медбата до аэропорта. А я её тут встречу. Ты же проследи реакцию Красного Креста и кочевников на её эвакуацию. Это и будет момент истины. Всё понял, Николай?

— Так точно, Пал Егорыч.

— Ну, до связи. На ярмарку не забудь сходить.

— До связи, товарищ полковник.

Никита откровенно маялся бездельем. Танечка спала. Монашка сидела как истукан и перебирала свои железные гранёные чётки. От нечего делать Никита наблюдал как легкораненый десантник пытался закадрить молоденькую медсестричку на ближайшем посту в коридоре. Флирт медленно, но верно развивался по планам сестрички. Десантник пыжился, расписывая свои героические подвиги, сестричка прекрасно знала какую откровенную лапшу вешает ей на уши десантник, но постреливала глазками благосклонно. Постепенно мысли Никиты перескочили на последний полёт за ранеными. Интересно, как там ребята? Алтынбеков, наверное, уже дома в Фергане. А Бесов, наверное, у себя в деревне первый парень, хоть с палочкой ходит, а герой. Уж медаль-то ему точно должны были дать. Надо будет слетать к ним, когда здесь всё устроится…

— Всё на девок пялишься, бабник, — Танечка стояла перед Никитой руки в боки и грозно хмурила брови.

— О, Тань, привет. Проснулась? Как дела?

— Ты мне зубы не заговаривай. Чего ты в ней нашёл?

— Ничего я в ней не нашёл. Я пришёл, а ты спишь. Мне делать нечего, вот и смотрю. Не на монашку же твою смотреть. А там интересно, отшьёт она его или нет.