Софья Непейвода - Наследники предтеч. Выживание

— Неприятно, — кивнул Маркус. — Прости, что разбудил воспоминания. Нет, большинство из нас взяли и гораздо более полезные для выживания предметы, но сохранить их оказалось намного сложнее.

— Грабители? — недоуменно уточнила я. Действительно, скорее всего, в первую очередь, преступников заинтересует то, что дает преимущество. Но, с другой стороны, что помешает им забрать всё имущество?

— Не только грабители… — начал говорить Игорь, но его резко перебил зеленокожий.

— Но и они тоже. На мой взгляд, примерно пятьдесят на пятьдесят.

— Ещё тролли. Понимаешь, они не совсем как обычные люди действуют, — продолжил математик, дождавшись, когда Росс замолчит. — Когда нападают обычные преступники, то их жертвы чаще всего лишаются всего имущества. А вот если при встрече с троллями бросить вещи и сбежать, часть из них останется нетронутой. Так что потом можно вернуться и забрать то, что не взяли тролли. А утаскивали они, в основном, как раз то, чем можно непосредственно воспользоваться.

— То есть верёвки, рюкзаки, рабочий инструмент, котелки, гамаки и тому подобное, — пояснила Лиля. — А колбы, микроскопы, украшения или гитары их совсем не интересуют.

— Почему? — удивилась я.

— Скорее всего, потому что из-за болезни у троллей, в первую очередь, пострадало более абстрактное мышление, — высказал предположение Дет. — Впрочем, это, думаю, и так всем очевидно.

— Не всем, — немного обиженно буркнула я. — Но я видела, что они ведут себя странно: то чуть ли не дерутся за вещи, то теряют к ним интерес.

— Это тоже есть, — кивнул Илья.

— Ладно тролли, их поведение можно объяснить болезнью, — нерадостно вздохнул Сева. — Гораздо хуже то, что и среди вроде бы нормальных людей есть существа без чести и достоинства. Вот что огорчает меня сильнее всего.

Я опустила голову. Действительно, неприятно. К тому же, если поверить Талю (а считать его слова ложью или выдумкой нет никаких причин), то мои сородичи тоже отличились не слишком благородными деяниями. И вдвойне грустно за-за отсутствия хоть каких-то гарантий порядка и безопасности в дальнейшем. Да и возможно ли такое вообще?

— А вот, кстати, мне тоже кое-что интересно! — перевёл тему математик. — В самом начале, когда я придумывал вещи, которые возьму с собой, то я был ещё другим и многое оценивал иначе, — посмотрев на недоуменные лица остальных, Игорь поспешил пояснить: — То есть я бы сказал, что тогда я был ещё из прошлой жизни, а потом она осталась позади, как сон или прочитанная книга, и я будто бы родился заново. Вы ничего подобного не чувствовали?

Первым решился ответить Сева.

— Да, ты очень понятно объяснил. Я тоже изменился, как будто что-то забыл, как будто потерял все свои привычки и привязанности и получил шанс начать жизнь заново. Но потом, примерно через неделю, прошлые переживания вернулись. Может, не совсем, но почти.

— А у меня не вернулись, и я ничуть об этом не жалею, — отрезал Росс.

— Ко мне тоже не вернулись, и я тоже не жалею, — поддержал его Игорь.

— Вы просто не понимаете, не помните, что потеряли, — сочувственно посмотрел на них инженер.

— Я — помню, — холодно заметила Лиля и, помолчав, добавила: — Слишком хорошо помню, а хотела бы забыть. В первые дни, когда эмоциональная составляющая памяти ещё не вернулась, было лучше. Если бы мне дали выбор, я бы предпочла вообще не возвращать эту часть своей прошлой жизни. Факты остались, а это — главное.

— Вовсе нет! — раздражённо сверкнул глазами инженер. — Толку-то вам от фактов.

— А толку от лишних переживаний? — пожала плечами Света. — На мой взгляд, каждому — своё.

— Вот я тоже потом вспомнил, — добавил Маркус. — Но не полностью, прошлая жизнь всё равно осталась где-то там, далеко. Так что не думаю, что это хоть на кого-то сильно повлияло.

Сева со Светой переглянулись и нехотя признали, что они тоже не очень-то изменились из-за того, что к ним вернулась чувственная память.

— Народ, а что, если дело немного в другом, — предположил Игорь. — Что, если те, кто остался похож на себя прежних — вспомнили, а те, кто сильно изменился — нет? Например, я здесь веду себя не так, как там. Совсем не так, — математик погрустнел и замолк.

— И в чём же отличия? — хмыкнув, спросила Надя.

— Это не важно, — негромко, но уверенно ответил Игорь, и мы не стали расспрашивать дальше.

Разговор затих, но мысли остались. Судя по тому, что никто не стал опровергать версию математика, что-то в ней есть. А если примерить его теорию на саму себя? Сильно ли я изменилась? Проанализировав своё поведение в первые дни и сделав поправку на новое тело, его странные инстинкты и стрессовую ситуацию — что-то пришло, что-то ушло, но не очень-то много. Да, вначале у меня был шанс переоценить прошлую жизнь, но я уже тогда не посчитала её из рук вон неправильной. Может, именно потому и вернулась чувственная память, что она уже не могла помешать формированию новой личности?