Стивен Кинг - Ур

Но «малибу» ехал как всегда ровно, без малейшего намека на какие-либо проблемы. Он держался примерно в полумиле за «эксплорером» Канди.

– Черт, смотрите, как она виляет по дороге! – сказал Робби. – Может, она на этом проклятом джипе свалится в канаву, прежде чем доедет до следующего бара. Тогда нам не придется резать ей шины.

– Судя по «Эху» , этого не случится.

– Да, но нам известно, что будущее не каменное, так ведь? Может, это другой Ур, или что-то в этом роде.

Уэсли не думал, что такое сработает с УР МЕСТНЫМ, но промолчал. В любом случае, уже слишком поздно.

Канди Раймер добралась до «Банти», не съехав в кювет и не столкнувшись со встречной машиной, хотя шансы у нее были и на то, и на другое; Бог свидетель, рискованных ситуаций хватало. Когда одна из машин, увернувшись от «эксплорера», проехала мимо «малибу», Робби сказал:

– Там семья. Мать, отец, и трое детей на заднем сиденье.

Именно тогда Уэсли перестал жалеть Раймер, и разозлился на нее. Злость оказалась такой чистой и неистовой, что рядом с ней померкло чувство Уэсли к Эллен.

– Сука, – произнес он. Пальцы, держащие руль, побелели. – Пьяная никому не нужная сука . Я убью ее, если это будет единственным способом ее остановить.

– Я помогу, – сказал Робби, и так крепко сжал губы, что они, казалось, исчезли.

Им не пришлось ее убивать, и Законы Парадокса остановили их ничуть не больше, чем закон против езды в нетрезвом виде остановил Канди Раймер в ее турне по самым низкосортным кабакам южного Кентукки.

Стоянка у бара «Банти» была вымощена, но бетон покрытия оказался неровным, словно после израильских бомбардировок Газы. Над головой с шипением вспыхивал и гас неоновый петух. В одной из лап он держал бутылку спиртного, на которой было напечатано ХХХ.

«Эксплорер» Канди Раймер стоял прямо под этим фееричным петухом, освещенный прерывистым оранжево-красным сиянием. Ножом для резки мяса, купленным специально по этому случаю, Уэсли разрезал две передние покрышки старого джипа. Когда в лицо ударило «уушшш» выходящего воздуха, на него накатила такая волна облегчения, что он какое-то время не мог подняться, и стоял на коленях, словно во время молитвы.

– Моя очередь, – сказал Робби, и через несколько секунд «эксплорер» осел, когда парень проткнул задние шины. Затем раздалось еще одно шипение – вдобавок он разрезал покрышку на запасном колесе. Уэсли к тому времени встал на ноги.

– Давайте припаркуемся сбоку, – сказал Робби. – Думаю, лучше проследить за ней.

– Я собираюсь не просто проследить, – произнес Уэсли.

– Остыньте, босс. Что вы запланировали?

– Я ничего не планирую, я далек от этого.

Но ярость, сотрясавшая его тело, утверждала обратное.

По информации «Эха» , в своем прощальном слове он назвала «Банти» забегаловкой, но слова явно смягчили. На самом деле, уходя, она бросила через плечо: «Ноги моей больше не будет в этой вонючей дыре!». Только к этой секунде она была так пьяна, что ругательство прозвучало скользко и неотчетливо: ванющщдре .

Робби, зачарованно глядя, как содержание газетной статьи, вплоть до поднятого среднего пальца (который «Эхо» церемонно назвало «непристойным жестом»), разыгрывается прямо не его глазах, даже не попытался остановить Уэсли, когда тот шагнул к ней. Он лишь крикнул: «Подождите!», но Уэсли не стал ждать. Он схватил женщину и принялся ее трясти.

Канди Раймер разинула рот; ключи, которые она держала в руке, не занятой оттопыренным пальцем, упали на потрескавшийся бетон.

– Отпссти, каззел!

Уэсли и не думал ее отпускать. Он с такой силой дал ей пощечину, что разбил нижнюю губу, потом влепил затрещину с другой стороны.

– Трезвей! – выкрикнул он прямо в ее перепуганное лицо. – Трезвей, ты, никчемная сука! Возьмись за ум и кончай срать на других! Ты можешь убить людей! Понимаешь? Можешь УБИТЬ людей, на хер!

Он ударил ее в третий раз, и шлепок прозвучал громко, как пистолетный выстрел. Зарыдав, она отшатнулась к стене и подняла руки, чтобы защитить лицо. По подбородку текла кровь. Их тени, удлиненные, как крановые стрелы, появлялись и исчезали в мерцании неонового света.

Он замахнулся, чтобы ударить ее в четвертый раз – уж лучше дать пощечину, чем схватить за горло, что ему очень хотелось сделать – но Робби схватил его сзади и оттащил прочь.

– Прекратите! Хватит!

Бармен и пара клиентов туповатого вида стояли в дверном проеме, уставившись на них. Канди Раймер сползла вниз по стене и теперь сидела, истерично рыдая и прижимая руки к распухшему лицу.