Фредерик Пол - Те, кого принимают в расчет

Рей затаила дыхание, затем выпалила:

- Но в ракету все не поместятся!

- Полетит только кое-кто из нас, - уточнил штурман.

Сэм Джерофф приподнялся на локте и слабо застонал. Гибсен грубо закончил:

- Это так. Пара человек вынуждена будет остаться.

Уэнсли резко возразила:

- Это несправедливо! А как же дети? - Гибсен отрицательно покачал головой. - А Сэм Джерофф? А доктор Брэбент? Его даже нет с нами, как мы можем оставить его?

- Но он же нас оставил.

- Да, но...

- Заткнись, Рей! - Голос Гибсена стегал, как кнут погонщика коров. - Сейчас не время говорить о справедливости. Речь идет о нашей жизни или смерти.

Он подошел к окну, кивнул куда-то головой и продолжал:

- Ракета стоит вон там. Гормонов не видно, хотя их возня в доме слышна. Я смогу добраться к ракете незамеченным. Обещаю. За пять минут я введу все необходимые параметры полета в компьютер, и он выведет нас на орбиту "Первопроходца П". Но там предстоит подлететь к самому кораблю, поэтому в ракете должен быть запас мощности. Это значит, - он запнулся, - что полетят не более трех человек.

- Трое...

- Три живых человека, - грубо оборвал Гибсен, - все же лучше, чем гибель всех! И пока капитан Сэррелл болтается там на орбите, сытый и счастливый, гормены вычислят корабль и накроют его вместе с нами.

- Нет, - решительно заметила Рей. - Нужно подождать Брэбента.

- Да черт с ним, с Брэбентом! Он ушел к горменам. Если они ему так нравятся, пусть с ними и остается!

Рей покачала головой. Она не хотела ничего слушать и продолжала отстаивать свою позицию.

- Неужели вы не понимаете? Он вернется и принесет необходимые нам сведения. Какое вы имеете право думать, что он уже не с нами и останется у гормонов? Он использует любую возможность, чтобы выведать их слабые стороны. Они...

- Они не имеют слабых сторон, - вставил Сэм Джерофф и взял ее за руку. - Послушайте меня, девушка! Я боюсь здесь оставаться, но это не имеет значения. Он прав. Пусть летит! Мы здесь все равно умрем.

- Правильно, - продолжал Гибсен. - Ну, а сейчас пробираемся к ракете. Рей, твое предложение отклоняется. Де Джувенел, оставайся пока здесь, а я попробую проскочить к кораблю. Как только я попаду внутрь, любого гормона, приблизившегося к ракете, ты должен...

- Гибсен! - взволнованно зашипел от двери Ретти. - Иди сюда и посмотри.

Все приблизились к окнам и двери.

В небольшом сквере возле дома суетились гормены. Их было около дюжины, и они молча копошились у разведывательной ракеты.

- Нам нужно подождать, - решил Гибсен. - Может, они уйдут.

- Они, по-моему, не собираются уходить, - зашептала Рей. Посмотри, Гибсен! Что они там делают?

Коренастые, ловкие существа толпились у люка ракеты. Издали они походили на массивных кроликов. Часть из них уже находилась в ракете. Те, что были снаружи, выстроились цепочкой и из ракеты начали передавать какие-то предметы: металлические ящики с множеством переключателей и торчащими проводами.

- Они разобрали всю аппаратуру! - воскликнул лейтенант Марн, осторожно поддерживая сломанную руку. - Гибсен, ты представляешь, что это значит? Мы же не сможем теперь улететь, даже если удастся захватить ракету!

- Это точно, - удрученно пробормотал Гибсен. - Очень разумно, а? А как вы думаете, кто это им посоветовал?

Его перекосившееся лицо повернулось в сторону Рей Уэнсли. Оглушенная новой неприятностью, она молчала. Гибсен же просто излучал ярость:

- Очень мило, да? Гормены все о нас знают, не так ли? И только из одного источника они могли все это узнать - от твоего любимого мозголова - Брэбента!

V

Всю ночь напролет площадь перед домом, где находились земляне, озарялась яркими вспышками. Они высвечивали серые фигуры гормонов, грузивших изуродованную аппаратуру на какую-то телегу с огромными колесами. Для Гибсена это зрелище было невыносимым; он стоял на коленях у окна, и от каждого удара по его родным компьютерам его сердце сжималось от боли. Но даже ярость не могла победить сон, и Гибсен уснул прямо у окна.

Утром его разбудила Рей Уэнсли. Она проснулась от крика ребенка, покормила его, сменила мокрые пеленки и устроила в углу комнаты. Откидной столик загораживал малыша, чтобы кто-нибудь нечаянно не наступил на него.

От этой возни Гибсен и проснулся. Он сел и мрачно огляделся вокруг. Площадь перед домом уже опустела. Утренний воздух был холодным и влажным. В комнату проникал сумрачный свет.

- По-моему, они закончили, - прошептал штурман, кивнув в сторону площади.