Николай Басов - Рождение гигантов

— Люд, — Шир определенно не ожидал прилета антиграва этих взбалмошных людей, в общем-то, союзников, — я пошлю кого-нибудь доложить о тебе... Шир Марамоду.

Да, Марамод, старый знакомый, когда-то — почти друг, теперь же, принимая во внимание разные обстоятельства, возможно, совсем не друг. Нужно торопиться, решил Ростик.

— Вызывать его смысла не имеет... А вдруг он не захочет с нами встречаться? — Он лгал, как конокрад, продающий чужого коня. — Мы не надолго. Вы лучше приглядите за летающей бочкой, а то у нас некого оставить для ее охраны. Об остальном не беспокойся, друг Шир, мы дорогу знаем.

— Тогда пошлю кого-нибудь за вашим... люд С'рднян.

Ого, они даже Эдика величают на свой манер, наверное, слишком давно он тут живет. Но против этого протестовать было бы бессмысленно. Тем не менее пока все получалось лучше, чем Ростик мог бы надеяться.

Уже через несколько минут, вооруженный плещущим жидким пламенем факелом на длинном древке, он с Ладой, ничего не понимающим, но умолкнувшим Докай и обоими вырчохами топал по гулким, каменным улицам Чужого города. Чтобы Докай хоть немного успокоился, Ростик продолжал говорить:

— Мы открыли этот город почти сразу, как только были перенесены в Полдневье. Отношения складывались по-разному, но войны ни разу не было, мы соседи и друзья. Сколько же я тут не был? — сделал он задумчивый вид.

Они шли действительно не очень знакомыми Росту улицами, только бы не заблудиться, почти молился он. Они не заблудились. Главная площадь города открылась перед ними темнотою нежилых зданий, нигде не было видно ни единого огонька. Ох, Ширы, думал Рост, растительные существа, спать укладываются, едва выключается Солнце... Спокойнее, напомнил себе Ростик, я слишком разбрасываю мысли, наверняка кто-нибудь из местных вождей их уже почувствовал, а значит, времени осталось немного.

Они спустились вниз, по ступеням, которые иногда снились Ростику в беспокойных снах, потом прошли одним коридором, другим, оказались перед целенькими Катковыми воротами. Когда-то с капитаном Дондиком они их подорвали гранатой, теперь ворота были отремонтированы, на их плоской поверхности, как и встарь, читались какие-то барельефы. Рост уперся в одну из створок. Ему на помощь тут же бросились вырчохи, Лада, на правах девицы, придерживала факел.

Створка зашуршала, словно мельница, которая молола зерно в муку, но отползла. Рост перехватил факел и шагнул вперед. Докай, все еще не вполне соображая, что происходит, последовал за ним, вырчохи почему-то принялись осматриваться, словно из темноты их могли неожиданно атаковать. Батат даже обхватила рукоять своей пушки.

Рост походил между плитками литого камня, сложенными штабелями, потом попытался сообразить, где же сверху свисает пустотелая сфера, пронизанная обозначением каменных стрел... И не сумел вспомнить. Потом почувствовал что-то странное сзади и оглянулся.

Чтобы не пропустить то, что он увидел, пришлось потопать назад, ко входу в зал. Хотя в этом зрелище не было ничего приятного.

Обычно невозмутимый, сдержанно-воспитанный Докай был в шоке. Он дрожал, у него в свете их единственного факела безумно горели глаза, а по подбородку текла слюна. Рост и не знал, что Докай может забыть закрыть рот.

Оба вырчохи тоже замерли, причем — буквально, как изваяния в полумраке. И по их ауре, ставшей вдруг вполне читаемой, становилось ясно, что сейчас, в этот самый миг они... или умрут от восторга, или превратяться... может быть, в Широв. В общем, с ними что-то дикое происходило, чего Ростик ни за что не взялся бы читать.

— Это... — голос Докай, обычно звучный и уверенный, сбивался на хрипоту, — библиотека Динке.

С его сознанием творилось что-то странное, по ошибке, должно быть, он транслировал свои мысли на всю Вселенную, не замечая этого, но так, что становилось ясно — умение этого племени переговариваться на тысячи километров без технических средств связи или контакта — реальность.

— По сравнению с этим ихна — кладбище растительных мыслей, как бы мы ни научились их использовать... — почти мычал он.

Росту стало неудобно, он не ожидал подобного, хотя, как ему казалось, был готов ко всему.

— Нам повезло, друг-Докай? Или опять — война.

Докай наконец стал понемногу очухиваться, подошел к одной из стопок, прочитал иероглифы, начертанные, как оказалось, на торце стопок, а Ростик их раньше и не замечал. Но таким образом, похоже, Ширы наводили порядок в своей библиотеке.

— «Познание и логика Несомненного», «Противоречия Неизбежности и неизбежность Противоречий», эти трактаты считались утерянными... «Красота и подлинное Прекрасное», так... Значит, тут философии... Что, люд? Да, война теперь — дело решенное. Пурпурные не позволят вам владеть этим. — Он прошел мимо, кажется, факел оказался в его руке сам собой. — «Различение вкусов Горечи», это кулинария, кажется... Стопы даже сложены правильно, потому что за ними следует сравнительная медицина.