Николай Басов - Главный противник

Мощно, решил Рост. Теперь, видимо, мне придется растаять, впустить всех внутрь и даже позволить женить себя на одной из этих красавиц. Кстати, хорошо бы знать, кого из девушек как зовут.

— Я фермер, — сказал он. — Я не понимаю слова Познающий.

— Ты узнаешь его, — серьезно ответил Сатклихо.

— Почему ты так уверен?

— Потому что мы уже знаем тебя. — Сатклихо подумал, совершенно человеческим жестом почесал седую щетину, которая через пару недель вполне могла сойти за бороду. — Мы изучили тебя, когда обнаружили ваш город почти семь годовых сезонов назад.

— Изучили... на расстоянии в восемьдесят тысяч километров?

— Видишь ли, Ростислав, когда ты поймешь наши возможности, это не покажется тебе странным.

Говорил он великолепно. Почти без акцента, с правильными интонациями и даже не ошибался в ударениях. Если бы Рост не знал, что это племя пришло откуда-то всего месяц назад, он бы решил, что видит перед собой одного из боловских стариков, с которым по каким-то причинам был не знаком прежде.

— Почему бы вам не приняться за обучение других ребят? Вероятно, есть толковые студенты в университете...

— Мы пришли на более чем двустах повозках. Как ты думаешь, — где находятся остальные?

— Значит, вы будете делать Знающим не только меня?

— Познающим — вы, люди, всегда преувеличиваете... Нет, не только. Но ты — наша главная надежда.

— Надежда в чем?

— Мы очень спешили. Но может быть, уже опоздали. — Старец опять почесал подбородок, было видно, что он привык чувствовать его гладким, и, лишь поддавшись людским обычаям, отпустил эту растительность. — Все зависит от способностей. Нам кажется, только у тебя способности таковы, что мы все-таки можем успеть.

— Вы или мы?

— Мы все, люди... И аймихо, которые теперь тоже православные.

Так, решил Ростик, теперь не возразишь. Если у них и девушки способны рожать людей, тогда вообще аргументов «против» не остается.

— О какой опасности ты говоришь?

— Думаю, мы объясним это тебе сегодня же вечером.

Остаток дня все фургоны становились в подобие цыганского табора, причем некоторые шатры устанавливались даже на земле. Потом аймихо позаботились о животных — волах, гусях, козах. Потом принялись копать колодец, и тут Рост уже не выдержал. Он вооружился, как мог, оставил в Храме Винта и пошел к ним. На воображаемой границе лагеря он совершенно автоматически произнес:

— Л-ру.

И тотчас получил певучие ответы: «Л-ру», «л-р»... Казалось, каждый в этом лагере стремится заручиться с ним миром. Он прошел прямо к пяти мужчинам, из которых трое были инвалидами и которые копали колодец.

— Почему вы уверены, что тут будет вода? — начал он. — Но, даже если она будет, мне кажется, вы можете перекрыть тот ручей, что бьет у меня в подвале.

Сатклихо выслушал его со вниманием, лег на землю, раскинув руки, положил в пыль голову, прислушиваясь... Нет, это было что-то другое, не попытка расслышать подземные струи. Наконец он поднялся, отряхнул пыль с лица.

— Так может получиться... Но дело в том, что самый большой ручей, который дал бы нам достаточно воды, оказался именно «твоим».

Стоящий рядом старик еще более древний, чем Сатклихо, что-то проговорил не по-русски. Все немного улыбнулись. Рост не понял шутки и, стараясь оставаться спокойным, надел шлем. Забрало, правда, не опустил.

— Ты зря думаешь, что мы хотим причинить тебе вред, — отозвался Сатклихо. — Тут есть еще два подземных ручейка, вот старец и предложил их объединить, а чтобы это было не очень трудно, их придется вывести на склон вот той дюны. — И он махнул рукой в сторону холма метрах в трехстах от Храма.

— Как это — вывести, соединить?

— Потом поймешь. — Сатклихо повернулся к излишне предприимчивому дедушке и пояснил: — Нельзя выводить воду наружу. Она через пару лет пробьет овраг и будет хуже.

Старец снова что-то пробормотал, и ушел, даже не обернувшись.

— Хорошо, — согласился с ним Сатклихо. — Мы перенесем лагерь на ту горку, а чтобы не выводить ручьи на поверхность, выроем колодец.

На том и порешили. Остаток вечера Рост угрызался тем, что поступил не слишком вежливо, но в то же время с облегчением думал, что теперь его драгоценная вода не иссякнет.

Едва стемнело, все аймихо, и стар, и млад, отправились купаться. Купались с удовольствием, плескались, гикали, кричали, ныряли за красивыми ракушками и даже пробовали уплывать от берега. Этого уж Рост выдержать не мог. Он спустился со своей башенки и отправился к «соседям».