Дмитрий Поляшенко - Разведение роз вдали от цивилизации (Солдаты истины)

- В общем, нет... - замялся Данилевич, подбирая слова. Ну, сыпал заумными ненаучными терминами... Главное он в прошлый раз рассказал. По-просту говоря, товарищи, с этой ночи у каждого человека появился новый гороскоп взамен старого, новая судьба, если угодно. Новое предопределение, новое предназначение.

- Это еще почему? - ревниво спросил Борбылев.

Солонников задумчиво посмотрел на Борбылева. Это становилось интересным.

- Дело вот в чем, - увлеченно продолжал Данилевич, не замечая ничего вокруг. - Как я понимаю, катастрофа произошла в астрале. Так? Поэтому она и была названа криптокатастрофой, то есть скрытой. В результате этого катаклизма сместились точки соприкосновения надмирного и земного. Стало быть, все астрологические прогнозы, рассчитанные "до" - потеряли актуальность. Вот так, если коротко.

- Но гороскопы - это же баловство, - сказал Борбылев.

- Хренотень, - ухмыльнулся Шумаков.

Данилевич сдвинул брови:

- М-м... Я не получил никаких гарантий, конечно. В данной области их и невозможно получить, я полагаю. Однако вижу, что за последние сутки у каждого из нас что-то случилось, не только у меня. Не так ли?

И он воззрился на каждого по-очереди.

Солонников переглянулся с Борбылевым. Борбылев больше не улыбался. Было видно, что он пытается слету охватить какую-то большую сложную мысль, но ничего у него не получается, и отчасти потому, что не хочет он мириться с чем-то неприятным, но неизбежным. Шумаков, опустив глаза, с неопределенным выражением лица играл винной пробкой и принюхивался к налитому до краев фужеру. Борис уловил начало неприятной паузы и спросил:

- А вот, например, гороскоп Иисуса изменился?

- Хороший вопрос, - оживился Данилевич. - Помнится, Кардан рассчитывал гороскоп Христа... Думаю, что нет, не изменился, Борис Александрович. Тем более, что Иисус уже жил. Я хочу сказать, на Земле жил. И вообще гороскоп - это же очень человеческое... Надо смотреть шире. Наверняка есто что-то еще, неизвестное нам. У меня есть гипотеза насчет "скрытой катастрофы". Если угодно... Так вот. Жесткой зависимости от звезд, слава богу, нет. Они, как известно, склоняют, но не обязывают. У людей остались мощные пласты привычек и стереотипов. Инерция у человечества огромна. Оно просто не заметит никакой катастрофы! Все это канет, как кануло многое и многое, и лишь в пожелтевших газетах можно будет найти забавные апокалиптические прогнозы. Возможны были такие катастрофы над Землей не раз, да только никто их не заметил. Может быть, нечего было терять? Или разучились верить и надеяться? А вы дали интересную тему...

- Дарю, - сказал Борис.

Данилевич достал блокнот и теперь с непривычно сосредоточенным видом рылся по карманам.

Солонников молча протянул ему авторучку.

- Дарите? - Данилевич с сомнением повертел перед глазами паркер. - Шучу.

- С превеликим бы удовольствием, - Борис развел руками, да самому подарили.

- Человечество, может, и не заметит, - вздохнул Борбылев. А вы возьмите конкретного человека...

- Ну да! - сказал Шумаков. - Когда судьба швыряет тебя к черту на рога, ты летишь туда со всеми своими привычками.

- Николай Николаевич, - сказал Данилевич, не отрываясь от блокнота, строча в нем со скоростью телетайпа, - вы нам хотели что-то еще рассказать.

- Да, собирался, - усмехнулся Борбылев. - Но рассказывать, видимо, уже нечего. Я хотел рассказать вам про День гениальности. Но если я правильно все понял, он наверняка сместился по календарю и больше моего внука не касается. Короче, ладно, проехали...

- Елки-палки, - воскликнул Данилевич, подняв голову. - Я не знал! Простите... А что за день такой?

- Да чушь все это, - отрезал Шумаков. - Не огорчайтесь, Николай Николаевич. Все в руках человеческих. Только надо, хм, с умом все делать. Давайте лучше выпьем!

Никто не притронулся к рюмкам.

Шумаков поднял глаза к потолку, залпом осушая фужер.

- Что ты говоришь? - воскликнул Борбылев. - В каких руках? Да закуси ты, Валера! Мой внук... Что у него в руках? До этого момента ему еще лет пятнадцать-двадцать, не меньше...

Шумаков покрутил головой, пьяно улыбаясь:

- Господа, вы меня смешите, ей-богу! Что вы так разволновались? Ну, случилось и случилось. Что ж теперь, начать жить по гороскопам? Очнитесь! Леонид, кстати, а о нас колдун что-нибудь вам говорил? О каждом?

Данилевич вздрогнул.

Шумаков в упор глядел на Данилевича и улыбка на его лице становилась все шире. Он погрозил Данилевичу пальцем:

- Я вижу, что говорил... Колитесь!