Николай Полунин - Орфей

- А теперь, значит, выходит, что и не люди вовсе.

Длительное пребывание в изоляции... ограниченный круг... навязчивый психоз у наиболее неустойчивого и благодатная почва у других... перманентный стресс в виде боязни вызова за Ворота, усиленный предварительными личными обстоятельствами... Картина складывается. И снова голос подала Ксюха:

- Если бы не люди, Игорек. Если бы.

- Ст-тарик, ты все-таки не в-въезжаешь. - А Сема, как я лишь сейчас заметил, был в своем приличном состоянии. Опять ему Наташа своего лосьона отжалела. Что ж Правдивый его-то пожеланий не исполнял? Из вредности?

К сникшему Кузьмичу никто на помощь прийти не захотел, все угрюмо отмалчивались, ему пришлось продолжать самому

- Да нет, Игорь Николаевич. Я, наверное, слишком однозначно сформулировал. Категорично и резко. Мы рождены здесь, ничего, кроме этого Мира, не знаем, об иных можем только строить догадки. Совершенно верно, чисто умозрительно, ибо заглянуть нам не дано. Однако наше присутствие здесь нежелательно. Ведь в нас живет частица того, чему пребывать в чужом для него Мире не полагается. И там, - Кузьмич сделал жест, - без этой крохотной частицы Мир не полон, что также является нарушением.

- Что же грозит нарушителям? Мы ведь невольные нарушители, я правильно понимаю? За это полагается снисхождение. А судьи кто?

Кто-то - Наташа Наша? - хихикнул. Еще не все потеряно в этом сумасшедшем крольчачьем доме. Однако стройности Кузьмичева бреда можно позавидовать. Мне приходилось слышать, что абсолютно логичный маниакальный бред - явление не необычное. Но почему молчат все? Не может же быть, чтобы трехнулись они в одну и ту же сторону и на одно и такое же расстояние в глубину. Чужаки эдакие. А где двойная пасть с зубами и стальной хвост? Хелен Рипли на вас нету. Как актрису звали? Сигурни Уивер. На полках в моем коттеджике фильма "Чужой" я не нашел.

- Отнюдь, почтеннейший, - сказал наконец Кузьмич скрипучим стариковским голосом. - Нарушителей судить никто не станет. За непредвиденные стечения обстоятельств не судят нигде. Мало ли, почему они очутились здесь, в нас. Просто их, как угрожающих Миру, удалят. Чтобы не воздействовали своим присутствием, не ломали стройной системы мироздания, не способствовали приходу черного Хаоса. Прискорбный факт воздействия уже ведь состоялся, не так ли? Иначе бы вас тоже с нами не было.

- Ну и замечательно, - сказал я, стараясь выдержать бодрый тон. - Туда им и дорога. Надеюсь, очень больно не будет. Мы избавимся от вселившихся злых духов и заживем одной дружной семьей. Из Крольчатника нас выпустят, оковы тяжкие падут...

Ксюха на той стороне костра сделала движение, губы у нее шевельнулись. Мне кажется, я разобрал слово, которое она беззвучно произнесла. Всего одно, короткое. Я его уже слышал сегодня в свой адрес.

- Это так, почтеннейший, да только вместе с этими чужими осколками наш Мир покинем и мы, их невольные носители.

- В-вынесут нас из Крольчатника, а не выпустят. А скорее прямо тут и прихоронят, чтобы утечки информации не допустить, общественное мнение, е-его душу, н-не тревожить. Т-ты вспомни, ст-тари-чок, кто нас в этом-то Мире, родимом, под колпак взял.

- Да что вы ему... (Бледный в своем амплуа.)

Я зажмурился и попытался заставить себя на минуту принять это безумие за правду. Исходя из чисто тактических задач. Каким должен быть мой следующий вопрос?

- Так что же все-таки для нас - уже для нас, а не вас - требуется от меня и кто, простите, Кузьмич Евстафьевич, открыл сию страшную тайну, а также устроил нам эту очаровательную резервацию? Мое сенситивное чужаковое восприятие подсказывает, что это должно быть одно и то же лицо.

- А ведь вы, Игорь Николаевич, правы и ёрничаете зря.

- Это он со страху, - сказала вдруг Наташа Наша, вглядываясь в меня блестящими очками. Как она догадалась, я так старался, чтобы снаружи заметно не было?

***

Из последнего разговора с Перевозчиком:

- Ничего принципиально нового Территории из себя не представляют. Люди сталкивались с ними постоянно, только не понимали, что это означает. "Нехорошие места", "заколдованные поляны", "долины смерти" какие-нибудь. Позже - "геопатогенные зоны". Последний писк - "пещеры сомати" в Тибете. В глубочайших подземных пустотах в некоем состоянии "сомати" сохраняется генный фонд человечества. Люди, которые спят десятки веков, не старея и не умирая. И не протухая. Чушь, кому он нужен, генофонд какого-то одного из видов позвоночных млекопитающих? Помнишь, с Барабановым вы - Человек разумный и Человек прямостоящий?