Давид Константиновский - Ошибка создателя

Берто — не первый, кто подвергся обработке на дальней усадьбе Тальменуса; прием использовался простой, и именно поэтому он легко удавался.

Поскольку задача, которую я дал Берто, была уже решена моим новым знакомым (вот кто четвертый!), Арману оставалось только придумать ошибку, чтобы получить отрицательный ответ, означающий бесперспективность всякой работы в моей лаборатории. Спектакль был поставлен на дальней усадьбе. Берто разволновался — еще бы! — и не стал проверять ход решения. (Кроме того, он порядочный человек и, предполагая наличие аналогичных качеств и у других, полностью доверился Арману). Для пущей достоверности Арман, по-видимому, заявил, что публикует эту работу, и включил ее в план — вот почему в нем оказалось не шесть, а семь названий.

Итак, Берто поверил. (Как и его предшественники).

Он сразу же подал заявление об уходе. Будучи человеком деликатным, он не решился сказать мне в глаза о причине своего бегства, хотя, как я видел, и намеревался это сделать. Возможно, в последний момент передумал.

Едва лишь не стало в Отделе человека, по своему положению (а главное, таланту) оказавшегося между Арманом и должностью, на которую Арман, безусловно, метил, он поспешил поставить меня перед фактом прибытия Сови, своего приятеля, — Сови годился только на то, чтобы служить выгодным фоном для Армана…

Что же касается плана публикаций, то Арман забрал его, как только план сыграл свою маленькую роль. А затем подменил его старым нашим планом на шесть работ, которые я знал.

Несколько раз такая операция проходила у Армана гладко. Я огорчался и не мог понять, почему уходят от меня способные сотрудники. Но вот, в конце концов, обман раскрылся!

Утром мне пришлось заняться будничными делами.

Тщательно скрывая зевоту (после бессонной ночи), я выслушивал разговорившегося в последнее время Сови…

Старался разъяснить Высокому Начальству, что в общественной деятельности тоже надо знать меру и я должен сделать перерыв, прежде чем снова ехать с лекциями, по-видимому, наша поездка в Тальменус создала мне определенную репутацию…

Я никому пока ничего не говорил. Не был готов к этому. Мне оставалось выяснить еще нечто, чрезвычайно для меня важное. Я должен был узнать это прежде, чем предпринимать какие-либо действия.

Наконец я решился.

Позвонил Клер.

— Молодец, — ответила она. — Я поняла, куда ты ездил. И зачем. Стало быть, ты теперь все знаешь.

Если бы все!

— Милый, — сказала Клер, — я так зла на Армана из-за этой истории… И еще больше — на себя. За то, что не смогла помешать Арману.

— Почему же ты не поговорила со мной?

— Я ждала, когда у меня появится настроение для этого разговора.

— Очень логично!

— Для женщины — да.

— Значит, ты на ферме… — начал я.

— Я думала — просто пикник. А потом… — Она вздохнула. — Но когда я сказала Арману, что этого я так не оставлю, он стал уговаривать меня, что раз я там была…

— Что?

— Что раз я там была, никто не поверит, будто я не принимала участия…

— Но ведь ты не участвовала в этом деле? — вскричал я.

Я так был рад — рассказать невозможно.

Она обиделась:

— А ты, значит, думал, что и я?.. Значит, ты и в самом деле решил, будто я…

Она бросила трубку и — в чем я получил возможность убедиться — отключила свой телефон…

…Вот, пожалуй, и все. Пачка табаку пригодилась. Я стал курить трубку: Клер сказала, что это идет мне. Клер, надо признать, все такая же.

Заканчиваю я приглашением на работу. У меня в лаборатории освободились два места. Какие — догадайтесь сами. Заявления, как говорится в таких случаях, прошу подавать в письменном виде.

— Надя! Надюша моя! Надежда!

Я застал ее целой и невредимой. Она лежала в постели в своей комнате и окликнула меня, едва я открыл внутреннюю дверь переходной камеры и оказался в стенах нашей Станции. Я был счастлив. Что только не приходило мне в голову там, в порту! А она тут лежала тихонько в постели и уже выздоравливала. Вязанье на коленях, как полагается. Идиллия под нашим колпаком.

Сидел я на ее постели, и никуда мне идти не хотелось… Но бетонная стена — надежная защита только на время.

Я сказал Надежде, что сейчас вернусь.

Порывшись в своей комнате, я нашел то, что мне было нужно, и, сунув под локоть, отправился за аварийную ширму. Она по-прежнему была опущена, и мне пришлось воспользоваться люком. После чего я запер люк на замок с шифром, известным только мне.