*Не считая системы Птолемея, которая, впрочем, во всех принципиальных пунктах опиралась на достижения Гиппархова периода.
Мы сталкиваемся здесь с одной из очень сложных историко-научных и общеисторических проблем и разумеется, ее нельзя решить походя. Можно только яснее очертить ее контуры и отметить ряд достаточно очевидных факторов.
Мне кажется, что сама постановка проблемы во многом связана с неправомерным, хотя и весьма укоренившимся разделением прогресса в этико-социальном и научно-техническом направлениях. Эпоха позднего эллинизма как нельзя лучше подчеркивает это обстоятельство. И тут стоит обсудить положение немного подробней, поскольку эпоха выхода цивилизаций на космический уровень - то, что послужит предметом дискуссии в III части книги, делает такое деление вообще бессмысленным.
Видимо, из всех великих достижений греческих мыслителей античности самым впечатляющим следует считать открытие социальных структур, точнее закладку первых камней в фундамент будущей социологии*. Демократические полисы оказались почти идеальной лабораторией для такого шага. Их масштаб в силу ряда факторов оказался превосходно приспособленным к деятельности личности. Человек мог не только свободно обсуждать свои политические идеи, но и при должной активности проводить их в жизнь. И это давало ему возможность впервые взглянуть на социальные силы, на весь механизм функционирования общества как на естественное явление - естественное в силу хотя бы того, что на него можно воздействовать. Ничего подобного нельзя было и вообразить в рамках первобытного общества или древневосточных деспотий. Вместо неведомой силы мана или богоподобного монарха открылось нечто поразительное - разумный и грамотный человек, честно и безбоязненно советуясь с подобными себе, может успешно направлять действия общества в целом.
*Почти одновременно такой же процесс протекал в Индии и в Китае, но, разумеется, с иными представлениями и последствиями.
История всех областей знания приводит немало примеров костров, изгнаний и прочих притеснений, впечатляюща и галерея великих еретиков от космических поисков. Но в области социальной ситуация неизмеримо трагичней.
Социальный организм - совершенно особый объект в смысле изучения. Он реагирует на любую идею по поводу своего состояния в настоящем, прошлом и будущем, не говоря уж об экспериментальном подходе. Физикалистские мерки тут полностью отказывают. Атому безразлична сколь угодно вычурная атомная модель, велосипед безропотно встретит миллион проектов собственной реконструкции, но к социальному организму подойти на этой основе вовсе не просто. Он способен защищаться от реальной или мнимой опасности, причем теми средствами, которые несоизмеримы с ресурсами отдельной личности или очень малого коллектива. Только очень высокая стадия развития позволяет крупной социальной структуре самоосознаваться, то есть поощрять индивидуальную критику и проекты оптимальной эволюции.
В этом плане не следует переоценивать уровень полисной демократии. Судьбы многих мыслителей (Аристотеля, Демокрита, Пифагора, Сократа, Анаксагора, Аристарха и других) демонстрируют довольно ограниченные рамки свободы слова*. Тот же Сократ, выдвинувший гениально простую идею о том, что обществом должны управлять люди, хоть немного разбирающиеся в этом искусстве, вынужден был выпить знаменитую чашу цикуты...
*Между тем, именно судьбы ученых и мыслителей крупного масштаба исторически оказываются своеобразным зондом уровня развития, если угодно, разумности соответствующей цивилизации. В сущности, чем бы привлекли историка культуры Абдеры, не живи там Демокрит, завершивший жизнь самоубийством.
Но познание такими средствами не остановишь, и вряд ли стоит удивляться тому, что греческие философы набросились на интереснейшую проблему поиска идеальных схем общественного устройства. Можно лишь восхищаться их подчас незаурядному мужеству.
Очень важно, что в те времена социологией занимались крупнейшие натурфилософы, которые строили модели Вселенной и общества, еще не полностью отдавая отчет, в сколь трудную и опасную область втянуло их познавательное любопытство. Этим прославились Пифагор и Аристотель, но, пожалуй, самый замечательный баланс в социальных и естественных исследованиях был достигнут Платоном - наряду с красивейшей моделью космоса, он построил первую классификацию государств и даже предложил свою картину идеального общества.
Читать дальше