Сьюзи Чарнес - Слушая Брамса

Я послал этому «Свами» четыре сердитых письма. Последнее он удостоил ответа — вежливого и длинного — объясняя свою краденую концепцию с помощью краденых слов.

Ах, да. Прошла еще дюжина К-лет. Можно бы написать и просто «лет», поскольку кондрианские годы лишь на несколько дней короче земных, и даже Чендлер забросил земной календарь за ненадобностью.

Росс рассказала мне, что Чендлер начал сочинять собственную музыку. Она укоряет меня тем, что я называю кондриан змеями, и толкует со мной мягко и рассудительно, точно кондрианка. Меня от такой манеры тошнит, и это смешно: я же помню, как ее саму вначале ежедневно выворачивало наизнанку. Так что пусть лучше не учит меня хорошим манерам и не попрекает затворничеством. В затворничестве нет спасения — а в чем есть? И что она может предложить взамен?

Меня никогда не учили играть на каком-нибудь инструменте. Родители решили, что у меня нет способностей, и были правы. Я не исполнитель, а слушатель, вот я и делаю то, что мне положено, — слушаю. Я бы вообще не ходил в бывший общий дом и не общался с Росс, если б не музыка. Удивительно, но у них и впрямь получается все лучше и лучше. Время от времени я по-прежнему захожу в фонотеку, трачу там недельку, слушая великих музыкантов и проверяя, не испортился ли у меня вкус.

Нет, не испортился. Каким-то чудом, а вернее, упорством мои товарищи по команде выросли в прекрасных исполнителей. Вчера вечером мне пришлось выйти в середине сонаты Бетховена — нестерпимо захотелось побыть в одиночестве.

Запись 21. У Сью Энн на прошлой неделе случился удар. Парализовало всю левую сторону. Я сижу с ней почти беспрерывно, поскольку знаю, что присутствия змей она не перенесет.

Она все равно ругает меня за то, что я с ними сотрудничал. Да все мы проводили часы и часы с их учеными, пополняя их знания о нашей уже давно мертвой планете. Как было отказаться? Они вели себя так почтительно, а мы были всерьез обеспокоены, как бы нам самим не забыть Землю, — так что оставалось делать? А кроме того, у нас не было других занятий.

Все равно она ругается, а я молчу. Мне это безразлично.

Среди молодых кондриан поднялась волна самопожертвования. На глазах зрителей они поджигают себя, а те стоят вокруг, как завороженные, и ничего не предпринимают. А доктор Брижит Нильсон разглагольствует:

– Ваша планета вымерла, и многие сгорели в одно мгновение. Это создало обширную карму, и тем, кто чувствует такой позыв, надо позволить воссоединиться с ней…

– Значит, вы нандистка? — прозреваю я. — Сторонница Свами Нанды и всей белиберды насчет перевоплощений?

– Не вижу иного логичного объяснения, — отвечает она.

– А это, по-вашему, не лишено смысла?

– Да. — Она поглаживает себе щеку полированными оранжевыми когтями. — Это заем. Мы одолжили материальную красоту нашего мира и присущие нам тела в обмен на вашу активную духовную жизнь и вашу богатую чувственную культуру…

Нет, это они тронулись умом, а вовсе не мы.

Запись 22. Какая-то юная змея с безумными глазами и перьями на макушке, выкрашенными в синий цвет, выстрелила сегодня утром в какого-то «свами» ядовитой колючкой из допотопного духового ружья.

Преступника поймали и показали по телевидению. Несостоявшийся убийца пялился в камеру, как настоящий земной отщепенец. Сью Энн не сводила с него глаз и иронически фыркала.

Запись 23. Мне опять приснилась мама за фортепиано, но руки у нее были кондрианские: пальцы слишком длинные, ногти загнуты, как когти, и кожа покрыта крошечными сероватыми чешуйками.

Играла она, по-моему, Шопена.

Запись 24. Иногда мне хочется быть писателем, чтобы отдать должное всему, что вижу. Тогда в том, что я выжил, был бы какой-то смысл.

Взять хотя бы Сью Энн. Если бы не ужасное невезение, она дала бы нам новое поколение, обеспечила бы нас потомством.

Майерс издает теперь целые альбомы и никаких земных сюжетов не пишет, хотя кондриане буквально умоляют его сосредоточиться на том, что ему «ближе всего». Он отвечает, что не доверяет более своей памяти о Земле, а кроме того, глазам землян в их нынешнем перерождении кондрианские образы кажутся ближе. Он открыто принял нандизм и путешествует, запечатлевая кондрианские пейзажи, портреты и прочее. Так что могу не корить свои заметки за неполноту. Если кому-нибудь чего-нибудь не хватит, всегда можно обратиться к рисункам Майерса.

Уолтер Дрейк умерла прошлой зимой от кондрианского рака. Я был на похоронах, впервые загримировавшись под ящерицу. Секретом грима поделился со мной Майерс, самоуверенный сукин сын: он использовал костюм, маску и шапочку с перьями, чтобы находиться незамеченным среди змеелицых и наблюдать за ними без помех. В сравнении с тем, что вытворяют кондриане с нашими земными обычаями, разве это обман?