Андрей Изюмов: 13-47, Клин

— Да мне как-то все равно. Если не ревнуешь — пускай сидит.

Вирус вновь хохотнул.

— Я не о Кошке, а о листе и маркере.

Я задумался.

— Просто уже завтра моя жизнь полностью изменится. Хочется придумать лозунг, который бы полностью отражал мое будущее.

Я обвел взглядом комнату в поисках вдохновения. Антураж был даже слишком стандартным, разве что стены выкрашены в ярко-синий цвет. В углу стоял диван, на котором мы расположились, на стене напротив — видавшая виды плазменная панель. В другом углу я поставил шкаф для книг, музыки и фильмов. Рядом — письменный стол. На стенах — несколько рисунков, сделанных мною самим около трех лет назад.

Вдохновение не приходило.

Я посмотрел на Вируса и вспомнил фразу, сказанную им совсем недавно.

«Ненавижу войну».

Тогда меня осенило.

Большими буквами я размашисто написал на бумаге всего три слова:

«Твоя жизнь — война».

Затем я поднялся с дивана, тем самым заставив Кошку слезть с плеч.

— Твоя жизнь — война? — скептическим голосом произнесла она.

Вирус сделал еще глоток.

— А что? Все верно. Завтра, Клин, твоя жизнь станет войной.

— Ну да, а могла стать и тюрьмой, — парировала Кошка.

Она снова вспомнила тот случай, который и не позволил ей помочь мне в том, чтобы остаться при базе. Всего неделю назад я проходил по делу о нападении на офицера, того самого капитана, который пытался повесить на меня гибель Агента и срыв моего боевого крещения. Я избежал смертной казни только потому, что за меня заступился Тесак, а слово программера Теневого отдела, тем более спасенного подсудимым, то есть мной, значило много. Оно и повлияло на сохранение моей жизни.

Да и в тюрьму меня не отправили, хотя этого я не боялся — там-то я уже успел побывать. Месяц просидел в колонии для несовершеннолетних, хотя тогда меня оставили на офицерском, дали последний шанс как образцовому в учебных дисциплинах курсанту. Назначение во фронтовики выглядело куда опаснее тюрьмы. Формально мне, конечно, сохранили жизнь, но фактически в боевых операциях погибал каждый третий.

— Тюрьмой не стала. Станет гробом, — ответил я.

— Не кошмарь, Клин, — пробурчала Кошка, — если ты так уверен, ну и написал бы — «твоя жизнь — гроб».

Я взял со стола четыре канцелярские липучки и разместил их на обратной стороне ватмана по углам. Забрался на спинку дивана, дотянулся руками до потолка и прикрепил лист над своей подушкой.

— Все равно я ночую тут чаще, чем в спальне, — сказал я, спрыгнув и дивана и махнув на получившийся плакат рукой.

— Зачем? — одновременно спросили Кошка и Вирус.

— Для того, чтобы самому себе напоминать, чем теперь станет моя жизнь.

— Ты здесь проснешься только завтра, а потом тебя отправят куда-нибудь, хрен знает куда, — резонно заметил Вирус.

— Значит, хотя бы завтра я проснусь и сразу же настроюсь на происходящее, — отмахнулся я.

— Глупо. И мрачно, — вставила Кошка, — неужели, ты так и не откроешь подарки?

Презенты от Кошки и Вируса я положил на книжный шкаф и так и не открыл до этого момента.

— Ну, если ты так настаиваешь, — улыбнулся я.

Я взял в руки первую коробку.

— Это от меня! — довольным голосом воскликнула Кошка.

Я открыл коробку и вытащил чехол примерно в полметра длиной. Внутри оказался тесак с широким, но немного толстоватым лезвием. Очень похожий я видел в древнейшем фильме еще 2008 года про маньяка-убийцу. Фильм, помнится, назывался «Пятница», но, может, я что-то запамятовал.

Вообще, в наше время с мультимедиа развлечениями было все превосходно. Если человек хотел купить кино, то он брал сразу же небольшую флешку объемом от трехсот до пятисот терабайт, в памяти которой уже были загружены все фильмы какого-либо конкретного жанра за всю, более чем шестисотлетнюю, историю мирового кино. Порой меня даже удивляло то, как именно удалось сохранить столько различных лент, и я, как истинный киноман, проникался гигантским уважением к людям, не потерявшим всю эту коллекцию на протяжении нескольких веков. Фильмы я, кстати, смотрел с особой стратегией — подсоединял флешку к плазме, а потом просто включал функцию случайного выбора. За все время существования моей панели мне ни разу не попалось одно и то же кино.

Ну так вот, похожий тесак я видел в стареньком, но классном, ужастике про маньяка, который таким тесаком рубил всех налево и направо. Я улыбнулся и покрутил оружие в руках. Ручка была вырезана из красного дерева. На ней была красовалась надпись: «Клин, Кошка и Вирус — вместе до апокалипсиса».