Андрей Изюмов - 13-47, Клин

Ее прервало одновременное гудение батарей с зарядами на винтовках каждого из окружающих девчонку солдат. Мы все синхронно посмотрели назад на ракету и увидели, что наши техники уже разобрали ее и, видимо, отключили устройство блокировки.

— Хоть кто-то сработал оперативно, — тихо сказал Вирус, — а не побрел вместе с толпой тупо пялиться на казнь.

— Оперативно сработал Клин, — продолжила Кошка, услышав его, — потому что, если бы не его ствол, то девка стопроцентно сбросила бы на базу свой байк! Потом открыла паракрыло, по инерции пролетела над базой, подорвала здесь все к чертям, а где-то в лесу ее бы наверняка забрал бы тот самый истребитель, что обеспечивал прикрытие в виде ракет!

— Слегка притянуто за уши, Кошка, — вмешался, наконец, капитан. — И, признаться, я не разгонял этот сброд из чистого любопытства. Очень уж интересно было до конца дослушать. По местам, солдаты!!! — внезапно резко заорал он. — Смена еще не закончилась!!!

Толпа рассосалась практически за десять секунд. Остался только я, девчонка-повстанец возле стены, капитан напротив нее, Кошка рядом с ним и Рык, которого я все еще держал на прицеле.

— 13–47, тебе нужно особое приглашение?! — оскалился кэп.

Я опустил оружие.

— Что с ней будет? — спросил я.

— А ты не в курсе что ли? Устроим допрос, потом казним, — ответил офицер. — Не думал, что скажу это когда-нибудь, но ты молодец, 13–47. Правильно сделал, что не дал этому бревну убить пленную. Информация еще никому и никогда не мешала. А ты пошел вон! — капитан ткнул пальцем в Рыка. — И можешь уже начинать писать рапорт о твоем сегодняшнем проступке!

Когда Рык удалился, я посмотрел офицеру прямо в глаза.

— Я хочу быть ее конвоиром, — сказал я.

— Твоя смена кончается через полчаса, — ответил кэп, — ты хочешь отработать внеурочно? Таскаться с этой сукой еще день? Тебе все равно никто не даст ее допросить, ты в курсе? Носильщиком будешь и охраной.

Я кивнул.

— И все же, я хочу быть ее конвоиром.

— Да черт с тобой, 13–47, хочешь — таскай эту стерву на себе. Хватай ее и пошли за мной.

Капитан двинулся к лифту, ведущему на нижние уровни базы. Кошка посмотрела на меня с недоумением.

— Зачем? — тихо спросила Кошка.

Я лишь подмигнул ей и подошел к девушке. Протянул ей руку. Она смотрела на меня, как и все предыдущие, с явным недоумением, не понимая, почему я не дал ее убить.

Самым забавным было то, что я и сам пока что не понимал этого.

Я торчал перед камерой для допроса уже более трех часов. Из коридора не было слышно абсолютно ничего. Девчонка постоянно оставалась внутри, только люди, входившие в комнату и покидавшие ее, постоянно менялись.

Наконец, вышел Тесак. Он был единственным из всего офицерского состава, не считая моего друга Ворона, кто относился ко мне с уважением и при встрече всегда здоровался за руку. Так вышло и сейчас.

— Ну что там такое? — не удержался от вопроса я, зная, что уж мне-то он ответит.

— Девчонка просто кремень, Клин. Не колется, даже после того, как ее обкололи в хлам, ты уж прости за тавтологию. Две дозы приняла, а кроме пускания слюней ничего не сделала. На боль тоже не реагирует.

— Вы ее пытали? — спросил я.

— Не я лично. Но да. Пытали. Выжигали на руке татуировку. Штрих-код, ты же в курсе.

Конечно же, я понимал, о чем говорил Тесак. Если пленник не раскололся под наркотиками, то его всегда отправляли на казнь, но перед этим он проходил еще одну процедуру — на руке выжигали штрих-код. Этот порядковый номер означал дату и время исполнения смертного приговора. Говорят, что боль там адская, и что перед этим организм пленного проводят через процедуру очистки от наркотиков, дабы ничто не заглушало его муки. Если же пленник не кололся и в этот раз, то его просто пускали под залп «УОА».

Слава Богу, через подобное я никогда не проходил.

— Когда исполнят приговор? — спросил я.

— Сегодня. В 12.00.

Я посмотрел на часы. Оставалось менее получаса. Девчонка была обречена.

— Почему ты не дал Рыку ее убить? — спросил Тесак. — Не верится мне как-то в то, что человек, который на допросе смог засветить офицеру по морде, вдруг сделал все по схеме и сохранил жизнь пленнику, который мог его убить, только потому, что так требует устав.

В пустующем коридоре не было никого, кроме нас, поэтому я и решился.

— 13–54, можно не убивать ее? Я хочу забрать пленницу к себе домой.

Тесак ошарашено посмотрел мне в глаза.

— Ты в своем уме, Клин?

— Абсолютно.