Марина Дяченко - Пандем

Она плотно закрыла за собой дверь беседки. Задвинула задвижку; ее беседка была похожа на жилую комнату: с диваном и ванной, со столом, автокафе, «игралкой» и множеством живых цветов, растущих прямо из ковролина.

— Пан?

«Да, Лера?»

Она выдохнула застрявший в груди воздух. На секунду сделалось легко-легко, будто под наркозом.

«Ну что ты как маленькая, право слово…»

— Зачем им медицина?

«Что, это запретное знание? Естественно для малышей — интересоваться устройством собственного тела».

— На то есть анатомия и физиология. Зачем им медицина?

Лера прошлась по беседке взад-вперед; трава и земляничные стебли гнулись под ее босыми пятками, чтобы через секунду снова выпрямиться. Она очень живуча — «домашняя флора». Ким когда-то читал ей целые лекции по этому поводу…

Под креслом поспевала земляника.

— То я вижу — мальки во дворе играют в «координаторов»… в «государство»… Теперь вот медицина… И с тобой — только в беседке, как в резервации. Как в вольере.

«Лерочка, да что с тобой? Мишка привык, что я жду его в беседке. Только в беседке, больше нигде. Он немножко меня боится. Немножко пытается использовать — выпросить чего-нибудь… И только редко-редко — почти никогда — он идет ко мне с тем, с чем привык идти к тебе. Ты ведь его мать… Радоваться надо!»

— Я и радуюсь… Про медицину ты так и не ответил.

«Пусть тренируются. Это отлично воспитывает ответственность, самостоятельность…»

— Да ты зациклился на этой ответственности. Принял на себя роль капрала, ей-богу… Чего он боится?

«Он не боится, он опасается. Это этап. Тем ярче будет его радость, когда он пройдет тест».

— А он пройдет?

«А ты как думаешь?»

Лера протянула руку под кресло. Сорвала ягоду. Покатала на языке, остро чувствуя вкус.

— Пан, ты ведь не друг ему.

«А я ему не нужен в качестве друга. У него есть друзья. У него есть ты».

— Он боится. Что хорошего можно воспитать страхом?

«Это не называется страх… Лерочка, поверь, что я его не замучаю».

— Покажись.

Белая стена осветилась, превратившись в плоский экран. Там, на экране, было продолжение комнаты, и на полу среди земляничных стеблей сидел Пандем — ровесник Валерии.

Улыбнулся. Приветственно махнул рукой.

— Мне все труднее тебя понимать, — она отвела глаза.

— Зато я тебя понимаю прекрасно… Не беспокойся ни о чем.

— Пан, есть на свете вещи, которых я не смогу понять, даже если ты захочешь объяснить мне?

— Да, — он все еще улыбался. — Ну и что?

— Есть ли среди них такие, которые касаются моего сына?

— Нет… Не беспокойся. Сейчас я выполняю по отношению к нему роль не наставника даже, а мира, сопротивляющегося личности. Он не станет личностью, если не пройдет этот путь. Он и без того не знает боли, болезни, потерь…

— Это плохо, что он их не знает?

— Если человек живет в невесомости, но не хочет, чтобы у него атрофировались мышцы, — он должен тренироваться. Каждый день.

— То есть предполагается, что эти мышцы когда-то кому-то понадобятся… Пандем, зачем же им медицина?

В герметически закрытом здании было слишком много фильтров. Свето-, звуко-, влагоизоляция, еще какая-то изоляция, от которой все, что находилось за шлюзом входа, казалось неестественно чистым, лишенным оттенков. В какой-то момент Киму подумалось, что, может быть, строители «белой башни» подсознательно желали отфильтровать Пандема. Загородиться от него листами свинца и бетонными плитами. Спрятаться. Конечно, это было не так. Здесь работали солидные люди, для которых прятки — не спорт.

— А, Быстов, — сказал мягкий человек в ретрокостюме с большими карманами на груди. — Сергей Быстов. Я помню.

— Я провожу небольшое… черт, язык не повернется назвать это исследованием.

— «Небольшим» его тоже трудно назвать, — сказал мягкий человек. На вид ему было лет шестьдесят; коричневая бородка с асимметричной проседью усиливала его сходство с добрым мультяшным гномом. — Ведь вы пытаетесь заново выстроить отношения с Пандемом, правда?

— Гм, — сказал Ким.

— …Иначе зачем вам понадобилось с такой энергией разыскивать людей, м-м, своего рода идеологов беспандемного существования? Нет-нет, не беспокойтесь, я знаю, что упрямец Быстов не дает моих координат кому попало… И Пандем тоже никому не дает моих координат. Я не боюсь ни шпионов, ни диверсантов, — мягкий человек улыбнулся. — Пандем, как вы понимаете, посвящен в наши исследования… как и во все, что происходит на земле. Пойдемте?