Марина Дяченко - Пандем

— Все зациклены на себе, — пробормотал Алекс. — Боже, какое горе, мой статус не вырастет на два-три пунктика…

— А поставь себя на его место, — сказал Ким. — Если бы ты ехал на важный социальный вызов — как с теми мальчишками, например, что экспериментировали по втыканию железяк в человека… И на тебя вдруг упало дерево. Пусть не убило, но… переломало ноги. Ты бы сказал Пану «спасибо»?

— Да! — рявкнул Алекс. — Я сказал бы «спасибо» за то, что мне сохранили жизнь! Этот ваш… как его… Шейко? Он труп! Лежал бы сейчас в морге, и Пандем, где бы он ни был, не морочился бы с его вопросами… «Ах, за что?!» «Ах, почему?!» А жив ты, зараза, и дальше будешь жить…

Ким прикрыл глаза и вошел в систему. Петр Артурович Шейко… Две жены. Трое детей… Родители… Ныне здравствующие бабушки и дедушки… А почему, собственно, ценность человеческой жизни должна измеряться тем, сколько людей впадут в шок при вести о чьей-то гибели?

Шейко П. А. Инженер-энергетик. Пишет стихи. Вот, например: «Желтые листья — рыбьи скелетики, валятся под ноги, тянутся по ветру…» Интересно, где он видел рыбьи скелетики? В зоологическом музее?..

Вот я уже тридцать секунд разглядываю картинки этого Шейко П. А., и мне совершенно ясно, что убивать его жалко… Тьфу, какая формулировка. Мои собственные мозги не избежали всеобщей участи — инфантилизации…

— Они не испугаются смерти, пока не увидят смерть, — сказала Александра.

— Ерунда! — Алекс растирал в ладонях метелочку какой-то травы. — Они видят смерть… но она не производит на них никакого впечатления. Она чужая. Как на экране. Эх, Аля, если бы каждое человеческое существо умело от рождения соотносить чужие страдания и собственные — история человечества была бы другой… Кимка, мне надо с тобой коротенько переговорить. Конфиденциально.

— Посмотри статистику, — сказал Алекс.

Ким прикрыл глаза. Какие у Алекса красивые заставки… Кто ему делал, Александра?

Секунда, две — и внешний мир перестал существовать для Кима. Поползли объемные графики, каждое движение глазных яблок выводило на внутренний экран все новые детали и ссылки. В сумме информации учтены были, по-видимому, все несчастные случаи, все проявления насилия и все самоубийства, случившиеся в слое от ухода Пандема и до сегодняшнего утра включительно. И дело, конечно, не в том, что таких «красных вспышек» с каждым месяцем все больше…

— Посмотри пропорцию «деяние — результат», — сказал Алекс. За секунду до его слов Ким и сам понял, в чем главный смысл «коротенького» разговора, и ему сделалось кисло.

Если бы П. А. Шейко был сбит машиной — вот этой же самой, марка, скорость, масса и прочие подробности… Если бы он был сбит год назад — перелома бедра не случилось бы. Ушиб, отек тканей. Сотрясение мозга, перелома — не было бы. Вот она, цепко выловленная Алексом тенденция: одинаковое воздействие с каждым месяцем приводит ко все более тяжелым… ко все более реальным результатам.

Шлюзовая камера. Жалко, что не Киму пришло в голову это сравнение… Давление мира возрастает понемногу. Нежно возрастает, плавно…

— Эй, Алекс, а где прогноз? Когда мы в полной мере получим то, что заслуживаем… когда?

Алекс сидел перед ним, двумя руками растирая седую щетину на бритой голове.

— А вот сделай прогноз, Кимка… Я сам сделал, но хочу сравнить… вдруг я ошибся?

— Мало? — шепотом спросил Ким.

Алекс пожал плечами:

— Ни много ни мало… Рационально. Наверное, твой друг Пан научился-таки… считать.

Автострады давно не было. Весь район изменился так, что Ким и не надеялся отыскать маленький синий купол — отыскать без помощи системы, разумеется.

Нашел.

Рядом с церковью был теперь большой транспортный узел. А по другую сторону пассажирской развязки стоял собор, построенный — снова подсказка поисковика — полтора года назад; технология «сжатого пространства», простоит века, если не снесут ради какой-нибудь новой постройки…

Маленькая церковь под синим куполом терялась в тени конкурента-гиганта.

Море людей. Совсем молодые, старые, средних лет — вне возраста; акустическая система вокруг собора наполняла воздух идеально чистым вдохновенным пением. Дворик церкви сохранился; даже вишни — так показалось Киму — были если не теми самыми, то, по крайней мере, их прямыми потомками…

И здесь было тоже людно.

Казалось бы, чего проще — запросить имя священника, который здесь служит. Почему Ким этого до сих пор не сделал?