Александр Дихнов - Три луны Кертории

Барон выжидающе покосился на Крата, но тот решил, видимо, удовлетвориться гордым молчанием.

– Я не хотел называть вам его имя заранее, но сейчас, похоже, уже нет необходимости делать из этого тайну. На встречу с вами обещался прибыть сам барон Бролль, и он должен был постучаться в ворота более двух часов тому назад...

– Бролль? – Ого, в замок Астини должен примчаться новый глава партии мира собственной персоной. Неплохо бы выяснить, какой реальной властью он располагает, и я задала наводящий вопрос: – Он ведь был чем-то вроде правой руки покойного герцога Горна?

– Левой, – лаконично поправил барон и, обратив внимание на некоторое недоумение, появившееся на моем лице, пояснил: – Если я верно понял смысл вашей фразы, герцогиня, то правильнее сказать, что он был левой рукой Горна. Хотя если спросить меня, то я бы скорее назвал его мозгами.

– Даже так? Тем лучше... – не очень подумав, ляпнула я, и барон рассмеялся. Впрочем, не зло и не обидно, надо отдать ему должное.

– Куда уж лучше. Нет, я согласен, если бы вам удалось договориться с Ангусом, это бы решило многие ваши проблемы. Только вряд ли теперь назначенная встреча произойдет.

Безмятежность тона, которым было сделано столь категоричное заявление, меня изрядно удивила, и, само собой, я не могла не возразить:

– А не преждевременны ли ваши столь пессимистические прогнозы, ведь основанием для них послужила, как я понимаю, всего лишь двухчасовая задержка? Или у вас есть серьезный повод полагать, что, барон Бролль внезапно мог передумать?

– Это не задержка, а, как вы верно выразились в первый раз, опоздание. Но Ангус Бролль на моей долгой памяти не опаздывал никогда, и совершенно невероятно, чтобы он решил сделать почин при таких обстоятельствах. Что же до передумать... Не знаю, возможно ли это в принципе, но уж наверняка он дал бы мне знать, что его планы изменились.

И что же у нас в таком случае получается? Если этот странный старик прав, то выражение лица Крата полностью отвечает нынешнему положению дел. Собственно, подозреваю, что с моей физиономией произошли схожие метаморфозы.

Тут, не очень-то кстати, подали ужин, в результате чего обстановка за столом сделалась по-своему забавной – ни Крат, ни я, невзирая на суточную голодовку, на еду даже не взглянули, а вот барон вовсю принялся за дело. Честно говоря, захотелось слегка подпортить ему аппетит...

– Иными словами, вы исключаете все варианты, кроме одного-единственного – Броллю не дал сюда прибыть наш враг, сиречь Ректор. Каким-либо образом задержал или попросту убил.

Барон кивнул с таким видом, будто я поинтересовалась, хорошо ли он почивал накануне, и заговорил, лишь аккуратно дожевав:

– Это так. Но я не думаю, что Ангус убит.

– В самом деле?

Я все-таки заставила его отложить нож с вилкой – большая победа, особенно в свете того, что он сообщил.

– Герцогиня, наверняка вам и лорду Танварту намного больше известно о происходящем, меня политика, откровенно говоря, вообще мало волнует, но есть вещи, которые говорят сами за себя. Например, когда герцог Девейн обратился ко мне с просьбой организовать эту встречу, причем настаивал на срочности и сугубой секретности, а вместо объяснений напустил какого-то маловразумительного тумана, я лишь усмехнулся про себя. Ну, не укладывалось у меня в голове, что вы можете представлять реальную угрозу для Ректора, однако отсутствие здесь Ангуса указывает на то, что я ошибался и граф Сарр действительно категорически не желает допустить вашей встречи. И поскольку полумеры не в его стиле, он постарается обезопасить себя от повторных попыток, уничтожив кого-либо или всех потенциальных участников неугодного ему саммита. Убийство же Ангуса пользы Ректору не принесет – барон пока не слишком опасен, а вот слухи всякие поползут обязательно, и даже мне ясно, что сейчас для них совсем неподходящий момент. Куда легче и проще не дать моему другу прибыть сюда, скормив ему какую-нибудь сказку, на которые граф Сарр великий мастер... Но тогда совершенно необходимо уничтожить нас.

Все это шло в режиме обычной скороговорки, а тон по ходу плавно менялся от доброжелательного к оптимистическому, что заставило меня задать вопрос, не очень относящийся к делу:

– Не понимаю, вас это радует?

– Не огорчает, это точно.

Он явно вознамерился вернуться к трапезе, но я была упорной:

– Может, объясните?

– Если угодно. Хотя, замечу, вы ленитесь думать, герцогиня. – Упрек сопровождался столь милой улыбкой, что я даже не обиделась. К тому же на данный момент это, к сожалению, соответствовало действительности. – Ну, скажите, чего ради я полез в такую кашу, по-вашему? Из уважения к Девейну? Так это что же он должен был совершить такого, чтобы я был ему настолько обязан? По меньшей мере спасти жизнь пару раз лично мне и по разику всем моим многочисленным родственникам. Но мы, Астини, не склонны подвергать свои жизни излишнему риску, тем более исключительно в обществе герцога.