Александр Дихнов - Битва за Эгрис

Поэтому после завершения совета, когда время уже приближалось к полуночи, я сбежал на стену, чтобы еще раз все проанализировать и попытаться отыскать какие-нибудь скрытые возможности. Но преуспел лишь в том, что едва не околел от холода.

Желая избежать такой неприятности и дожить все же до разгрома своей самой лучшей армии, я убрался со стены и, вернувшись во дворец, принялся бродить по его пустынным заброшенным коридорам… Постепенно меня утомило бесконечное пережевывание одного и того же, мои мысли устремились к более общим проблемам. В частности, меня интриговало поведение Альфреда. Вернее, отсутствие такого… За прошедшие две недели о нем не было ни слуху, ни духу, как будто Джарэту удалось то, что тщетно пытались совершить другие. Но в это я, конечно, не верил…

Как ни странно, Альфред не совершил ни малейшей попытки ни восстановить ворота, упрятанные глубоко под землю, ни высадить свои войска в другом месте, ни сделать вообще что-нибудь. Почему? Ну, тут предлагались разные объяснения. Например, на восстановление кондиций после очередной смерти ему все же требовалось время, и пока он был не в состоянии что-либо предпринять. Сомнительно, но может быть. Или он просто не потрудился узнать о неприятностях со своей резервной армией, занятый другим. Еще сомнительнее. Или… Подобные гипотезы, периодически выдвигавшиеся тем или иным из моих друзей, в принципе могли быть сочтены приемлемыми. В конце концов, не делает ничего – и ладно. Но у меня существовало собственное суждение, которое я, правда, не афишировал.

Я подозревал, что Альфред попросту обиделся. Часто возвращаясь в памяти к нашей короткой последней встрече, я пришел к выводу, что сканк хотел заключить мир. И все эти армии шестируких были лишь фоном для совершения сделки. А мы, не став даже слушать, его угробили… С моей точки зрения, было бы вполне естественно, если Альфред решил: «Ах так! Хорошо, поучим вас еще немного! Не торопясь, не форсируя событий. Так, чтобы вы по-настоящему вкусили плодов своей глупости…»

Сделав такие выводы, я какое-то время испытывал большое искушение потолковать с Джарэтом начистоту. Но потом оставил эту идею. Зачем? Даже если он все это понимал и специально напал тогда на сканка, с целью не дать нам договориться, то что с того? Едва ли какие-то мои аргументы могли поколебать его ненависть к Альфреду. Более того, абстрагировавшись от низости подобного поступка, я мог бы сам пойти извиниться и попытаться все уладить. Только куда идти?..

Ломая голову над этим вопросом, я прошел мимо небольшой столовой, где обычно обедали Джарэт и его приближенные, то есть мы. Из полуоткрытой двери лился свет, и, заглянув внутрь, я обнаружил там Лауру, Юлиана, Вотана и Илайджа, сидящих вокруг стола. Отпрянув, я поспешил дальше. К счастью, они меня не заметили. Или сделали вид, что не заметили.

Это очередной раз изменило ход моих мыслей, придав им слишком уж печальный характер… Поэтому, поднявшись на пару пролетов по лестнице, показавшейся мне смутно знакомой, я остановился на площадке и раскрыл Доску. Отыскав в неверном свете факелов Фигуру Всадницы на 12-м поле, я прикоснулся к ней – так, с целью отвлечь себя…

Джейн ответила без промедления. Хотя на космодроме уже была глубокая ночь, о сне там вряд ли кто задумывался… Выглядела она, разумеется, далеко не лучшим образом. Запавшие глаза на бледном лице, чуть дрожащие губы.

– Нет новостей? – безнадежно спросил я.

– Нет, – столь же безрадостно подтвердила она. – Мы оставили попытки взлома. Нет шансов. Теперь составляем списки возможных кодовых слов и проверяем… Уже почти сутки. Несколько тысяч перепробовали. Но это… так мало…

Она замолчала, ведя с собой нелегкую борьбу. Но слезы все равно выступили на глазах.

– Мы не успеем, Рагнар…

– Что делать. – Я не счел возможным демонстрировать оптимизм. – Использовать малейшую возможность, до последней секунды – это все, что нам остается.

– Да, конечно… Господи, что это может быть? – она сдерживала плач из последних сил. – Ну что? Какое слово?

Полагаю, вопрос был риторическим, но все же я ответил:

– Мне кажется, что если это и в самом деле слово, то оно не может быть обыденным, простым. Гроссмейстер же любил всевозможные изыски… И еще: это должен быть символ. Да, именно символ, – заключил я с неведомо откуда взявшейся уверенностью.

– Символ… – протянула вслед за мной Джейн и с неожиданной живостью спросила: – Символ чего?