Евгений Прошкин - Твоя половина мира

Горловина свитера зацепилась за серьгу в левом ухе, и в этот момент раздался сигнал. Пока Элен освобождала лицо, терминал успел чирикнуть раз пять или шесть. Она тоже успела кое-что озвучить — в адрес ювелира, трикотажной фабрики и драгоценной Компании. Звонили, разумеется, оттуда.

— Да, что еще? — бросила Элен.

— Мисс Лаур, вам необходимо сменить оружие, — сказал знакомый голос.

— А мое чем плохо?

— Тем, что ночью из такого же пистолета... Полушин, конечно... Какой, к черту, Двушкин? Полушин, старый пень. Кому он мешал?..

— ...убили Федора Полушина, — закончил абонент.

— Того самого, — утвердительно произнесла Элен.

— О других мы бы сообщать не стали. Вы его вчера не видели?

— Никого не видела.

— А вас кто-нибудь?..

— Что за идиотские вопросы!

— Нас очень смущает это совпадение.

— Тоже “стейджер”?

— Да. Вы должны срочно от него избавиться.

— Понятно. — Элен снова подошла к окну и щелкнула зажигалкой. — Я выберу что-нибудь другое. Найду местное представительство.

— Какое представительство?..

— У вас же есть в Москве филиал? — Она выпустила дым, и улица на секунду погрузилась в туман. Замученный клерк и оба плаката стали едва различимы. — У вас повсюду филиалы.

— Мисс Лаур, вы когда-нибудь расписывались в нашей платежной ведомости?

— Не припомню что-то.

— И не припомните. Вы у нас работаете... на общественных началах. Не нужно никуда ходить, вас там не примут.

— Угум. Короче, новый ствол — моя забота.

— Ведь вы это можете...

— Я могу все. Но однажды мне надоест!

— Желаю удачи, мисс Лаур...

Элен выругалась, наконец-то отцепила серьгу и взяла трезвонящий терминал. Пока она боролась со свитером, трубка успела чирикнуть раз пять или шесть, и Элен тоже кое-что успела.

— От “стейджера” избавлюсь, Полушина не видела! — выпалила она.

Абонент кашлянул.

— Желаю удачи, мисс Лаур...

— И вам того... — начала Элен, но терминал уже пропиликал “отбой”. — Я от вас уйду, — прошептала она.

Отделаться от Компании. Месяц пошляться по Европе, потом... устроиться в новую Компанию. Потом УЙТИ и оттуда, а потом...

— Потом я умру, — сказала она рыбкам. — Но вы сдохнете раньше.

— ...продолжаются поиски опасного преступника...

Тиль убавил громкость и дальше озвучил за диктора сам:

“...ордер на его арест выдан Европейским Трибуналом полтора года назад. На счету Тиля Хагена разбойные нападения, захваты заложников и убийства. Ввиду особой опасности, которую Хаген представляет для общества, Евротрибунал вынес приговор заочно. Спец-Службы предпринимают беспрецедентные меры, но результатов они пока не дали, и Тиль Хаген по-прежнему остается на свободе”.

— Истинная правда, — сказал он вслух.

На экране появилось несколько анимированных фото: престарелый трансвестит, губастый негроид и патлатый бродяга в засаленном рубище.

“Преступник владеет искусством маскировки”, — мысленно пояснил Тиль.

— А еще я мог бы прикинуться обезьяной... — пробормотал он, переключая программу.

— Забавный случай в Московском зоопарке. Годовалый шимпанзе, сбежавший вчера из вольера...

Тиль крякнул и пошел за кофе. Автомат в номере был паршивый, под стать отелю. В бункер выпала чашка, сверху в нее полилась коричневая бурда.

— Уважаемый пользователь, десять процентов от стоимости этого напитка за вас оплатила компания “Глобал-Фудс”, — донеслось из крохотного динамика.

— Я не пользователь. Я сегодня Рихард Мэйн.

Тиль вдруг щелкнул пальцами и, вернувшись к монитору, набрал адрес своего студенческого блога. Сайт не обновлялся бог знает сколько времени, и его могли уже снять, но... могли ведь и оставить.

Страница загрузилась мгновенно — когда Тиль ее создавал, не было еще ни эхозвука, ни безумной квадрографики, да и скорость связи лишь называлась скоростью. Сейчас этот сайт выглядел убого, но он был: с его биографией — до третьего курса, — с его контактными адресами в студенческом городке, с его избранными — тогда, десять лет назад, — ссылками и... с чужим портретом.

Тиль прищурился. Не узнать самого себя вряд ли возможно, но это лицо он не узнавал. Были какие-то общие черты, не более того.

Одежда... Да, он вполне мог так одеваться: рубашка на “молнии”, под ней — красная майка анархиста. Прическа... тоже что-то в этом духе. Неровная челка, закрытые уши, с макушки спускаются несколько отдельных, по-разному выкрашенных прядей. Но морда определенно чужая.