Борис Пшеничный: Уйти, чтобы вернуться

- Разве вам не сказали? - Она изобразила удивление. - Вы - Сын.

- Занятно. Почему не внук, не шурин или какой-нибудь племянник? Если сын, то, интересно, чей.

Сьюзен - и это казалось странным - вполне серьезно воспринимала его вопросы и отвечала без тени улыбки. Она слышала в них нечто другое, скрытое и недоступное для него самого. Где-то был иной мир, со своими реалиями, о которых он даже не имел понятия, и получалось так, что говорили они вроде бы об одном и том же, но из разных миров и потому совсем не однозначном.

- Мне трудно сейчас объяснить, вернее, вам трудно пока понять. - Сьюзен пыталась навести хотя бы условные мосты взаимопонимания. - Что бы я ни сказала, вызовет лишь недоумение. Вдруг еще испугаетесь. Вы не из нервных? Лучше подождать. Освойтесь, осмотритесь. Для начала побродите по Беверли и возьмите кого-нибудь в провожатые, попросите того же Полковника.

- А если вас?

- Могу, пожалуйста, и я, только не сейчас...

Ее перебил писк зуммера. Сигнал возник, казалось, из воздуха, и Марио задержал дыхание, пытаясь угадать, откуда идет звук. Сьюзен отвернула обшлаг рукава, обнажив циферблат часов.

- Зовут, надо идти. - Ее словно подменили: стала суетливой, заторопилась. - Хотите, ждите, после шести,

... на ранчо они приехали затемно. С трудом подбирая слова, они объяснили, что жить он будет здесь и что теперь он их сын, а они его родители. Женщина с усталым лицом и большими печальными глазами все пыталась улыбнуться и для чего-то спросила, стесняясь своего вопроса:

"Ты согласен?" У Марио не хватило сил разомкнуть спекшиеся губы, он был раздавлен свалившимися на него переменами. "Чего уж там, куда теперь деваться, согласен", - ответил за него высокий сутулый мужчина и обратился к женщине:

"Ты давай, жена, накорми нас, время ужинать".

Каким-то внутренним слухом Марио уловил значение слова "нас", приобщившего его к мужской половине дома. Он побрел вслед за мужчиной мыть с дороги руки...

- Я ведь уже трижды был сыном, - сказал он Сьюзен, когда они, встретившись после шести, шли по парку. - Родителей не помню. Потом были приемные. Вначале какая-то женщина, тоже не помню, говорят, она вскоре куда-то подевалась. Из приюта меня взяла чета фермеров. И опять не повезло. Через месяц, я и привыкнуть не успел, несчастный случай...

- Сгорели в автомобиле, и бедняжку Марио вернули в приют, - досказала Сьюзен. - Везучим вас не назовешь, рок какой-то...

Он пожалел, что ударился в воспоминания. Не мог свыкнуться с тем, что здесь все о нем знают.

- А вот Полковник считает, что я счастливчик, в рубашке родился.

- Поживем - увидим, - приглушив голос, отозвалась она. Что-то ей не понравилось: то ли ссылка на Полковника, то ли его отношение к появлению Марио в Нью-Беверли - к добру ли, к худу...

Они уже добрых полчаса прохаживались по парку, и поначалу Марио решил, что идут они без определенного маршрута, куда глаза глядят. Но когда он на перекрестке аллей попытался свернуть - не все ли равно, в какую сторону идти, - Сьюзен увлекла его за собой прямо. Пройдя еще немного, они сошли с дорожки, побрели по траве, ощущая под ногами ее упругую силу. По тому, как Сьюзен, прервав разговор, ускорила шаг, Марио понял, что в их прогулке была все-таки цель и что сейчас цель эта совсем рядом.

Он внутренне подобрался, приготовился, и все же видение застало его врасплох. Только что они пробирались сквозь кустарник, и вот уже деревья разом расступились и вытолкнули их на обширную поляну, посреди которой высилось странное, ни на что не похожее строение.

По экзотическим китайским открыткам он представлял, как выглядит пагода, и то, что стояло сейчас перед ним, отдаленно напоминало ему буддийский храм. Было в нем что-то и от астрономической обсерватории. Многоярусный архитектурный гибрид с массивным высоким цоколем и гигантским куполом походил на человека, который сидел, подобрав по-восточному ноги, и, запрокинув голову, отрешенно смотрел в небо.

- Это наша Башня, - сказала Сьюзен, и слова ее прозвучали торжественно.

Он не замечал прежде за собой пристрастия к архитектуре, без всяких эмоций проходил мимо старинных и ультрасовременных зданий. Даже пышные охранные доски на их стенах не пробуждали в нем интереса. Однажды забрел случайно на развалины какого-то замка, битый час лазал по замшелым стенам и башням, но ничего кроме усталости и скуки не испытал и был смущен своим равнодушием, узнав на выходе, что это шедевр средневекового зодчества.

Но сейчас сладостно кружилась голова. Невидимые токи притягивали его к Башне.