Филип Пулман - Тень 'Полярной звезды' (Салли Локхарт - 2)

- Это не твое дело носить записки.

- Как же не мое, если меня попросил мистер Макиннон!

С этими словами Джим повернулся и бросился вниз по лестнице, проскользнул в обитую сукном дверь... Сколько еще осталось Макиннону до конца его представления? Примерно пять минут, вычислил Джим; пора поглядеть, что там снаружи.

Не обращая внимания на проклятия и наставления получше следить за своими чертовыми лапами, он пробрался сквозь сгрудившихся рабочих сцены и актеров и оказался у служебного входа. Дверь выходила в аллею, вернее, тупик, позади театра; напротив тянулась задняя стена мебельного склада, и выход отсюда был только в одну сторону.

Там, опершись о стену, стояли двое. Когда дверь открылась, оба вскинули головы и шагнули на мостовую.

- Па-аклоннички, значит, - дружелюбно сказал Джим. - Чертова жарища внутри. Небось мисс Хопкирк дожидаетесь, госсда?

Почитатели мисс Хопкирк - сопрано - часто поджидали ее у служебного входа с цветами, или предложениями, или с тем и другим вместе.

- Тебе-то какое дело? - рыкнул один из них.

- Да так, всегда готов помочь, - отозвался Джим безмятежно.

- Когда кончится представление? - спросил другой.

- Теперь уж с минуты на минуту. Пожалуй, мне лучше вернуться. Пока, сказал Джим и закрыл за собой дверь.

Он потер подбородок; если задний выход заблокирован, а парадный рискован, остается только один путь - также рискованный. Впрочем, приключение, пожалуй, будет забавным. Он быстро обежал всю закулисную часть сцены, пока не обнаружил четверых рабочих, которые, сдвинув головы вокруг маленького пятнышка света, играли в карты на перевернутом коробе из-под чая.

- Эй, Гарольд, - позвал он. - Не возражаешь, если я воспользуюсь твоей стремянкой?

- Зачем тебе? - спросил старший из картежников, не отрывая глаз от своей руки.

- Охота за птичьими гнездами.

- А? - Гарольд поднял голову. - Надеюсь, принесешь обратно-то?

- Да тут, понимаешь, проблема. Сколько ты выиграл по моей подсказке на прошлой неделе?

Ворча себе под нос, Гарольд отложил карты и встал.

- Куда ты с нею собрался? Мне она понадобится через десять минут, как только кончится программа.

- Вверх собрался, на колосники, - ответил Джим, увлекая его за собой и попутно объясняя, что ему нужно.

Через плечо Гарольда он глянул на сцену: номер Макиннона близился к концу. Рабочий, почесав в затылке, взял стремянку через плечо и по приставной лестнице полез вверх, в темноту, а Джим кинулся к колесу, и как раз вовремя.

Бравурный финал оркестра, буря аплодисментов, поклон, и занавес опустился. Оставив в полном хаосе разнообразные предметы, появившиеся на сцене - сфинкса, чашу с золотыми рыбками, дюжины букетов, - Макиннон одним прыжком оказался за кулисами; Джим тотчас схватил его за руку и потащил к приставной лестнице.

- Полезайте наверх! Скорее, - прошептал он. - У главного и заднего подъездов вас поджидают дюжие парни, но здесь им нас не поймать. Да лезьте же!

Макиннон опять преобразился; оказавшись в полутьме кулис, он вновь выглядел неприметным и, в своем белом гриме, чудаковатым и жалким.

- Я не могу, - шепнул он.

- Не можете - что?

- Я не могу туда подняться. Для меня высота...

Он озирался, дрожа всем телом. Джим нетерпеливо подтолкнул его к лестнице.

- Подымайтесь и, ради бога, хватит дурить. Наши парни снуют здесь вверх и вниз по сто раз в день. Или желаете выйти на улицу и попытать счастья с парочкой головорезов, которых я только что видел там, на аллее?

Макиннон слабо покачал головой и стал взбираться по лестнице. Джим задернул край бокового занавеса так, что теперь их никому не было видно, он не хотел, чтобы рабочие сцены, не посвященные в происходящее, заметили, куда скрылся Макиннон. Джим взлетел по лесенке вслед за ним, и они вышли на узкую, обнесенную перилами платформу, протянувшуюся над колосниками через всю сцену, туда, где осветители гасили газовые горелки и вынимали из рамок желатиновые заслонки. Страшная жара, столь же одуряющий запах горячего металла, пота газовщиков и шлихты холщовых задников - все это ударяло в нос и вышибало слезы из глаз.

Но они не мешкали. Еще одна короткая лесенка вела к раскачивавшемуся железному помосту, подвешенному с помощью блоков и канатов. Сам помост был форменной жаровней, сквозь просветы видна была вся сцена внизу, где плотники передвигали боковые кулисы и задники, готовя сцену для мелодрамы, которую должны были играть на следующий день. Здесь, наверху, было темно, так как все светильники были направлены вниз, но так же жарко. Канаты, одни туго натянутые, другие болтающиеся свободно, связки балок - противовесов для спускаемых и подымаемых декораций, - и сознание, что впереди еще и еще помосты на разных уровнях, туннель, и свод, уходящий во тьму, и зияющие бездны внизу, где закопченные фигуры колдуют с огнем, - все это напомнило Джиму картину "Ад", которую он видел однажды в витрине магазина гравюр и эстампов.