Джеймс Дуэйн: Капер

Редер взглянул на Сару Джеймс, которая сидела перед отведенным ей пультом. Ее карие глаза ни на секунду ни отрывались от изображенной на экране базы. Затем Сара слегка сдвинулась, и Редер вздрогнул, когда свет отразился от ее бритой головы.

– Зачем вы это сделали? – спросил он перед этим капитана Холмса. – Зачем вы ее побрили? – Это казалось так мелко и подло.

– Аудитор хотел прикрепить к ее скальпу электроды, чтобы следить за ее мозговыми волнами. – Мокак пожал плечами. – И еще он сказал, что это собьет ее с толку, что тогда она не сможет понять, как долго она у нас. Кажется, он считал, что это очень важно. Допросы не моя специальность, коммандер. Я не видел причин для возражения, а потому позволил ему действовать.

– Вы приказали своим людям изнасиловать капитан-лейтенанта? – ледяным тоном осведомился Редер.

– Что? – Мокак явно пришел в ужас.

– По-моему, это известная техника допроса.

Холмс в бешенстве оцепенел и наверняка встал бы со стула, не будь на него наведено оружие.

– Если вы воображаете, что я позволил бы своим людям осквернить себя контактом с такой… с такой… – Капитан беспомощно махнул рукой, и на лице у него застыла маска отвращения. Редер не смог этому не поверить и впервые в жизни испытал благодарность к мокакам за их надежно подавленную сексуальность.

И все же они нанесли Саре немалый вред. Она успешно выправлялась, но была неуверенна и нервозна. Редер подумал, что приди он тогда слишком поздно, он бы никогда себе этого не простил.

– Достигнута оптимальная дистанция, сэр, – нараспев произнес один из техников.

– Стоп машина, – сказал Редер.

– Есть стоп машина, – откликнулся рулевой.

Подняв голову, Сара встретила взгляд Редера.

– Огонь по готовности, – почти нежно сказал он ей.

– Есть огонь по готовности, – откликнулась Сара, снова переводя взгляд на ни в чем не повинную массу металла и пластика на экране. На том самом корабле, где она сейчас находилась, ее пытали, а на базу «Чистая Вера» она даже ни разу не ступала. Но почему-то вся ее злость и ненависть, все ее возмущение теперь изливались на эту жалкую захолустную базу.

Сара перевела дыхание и нажала на кнопку.

Первый заряд разнес часть станции, и техник рядом с пультом негромко изобразил звук взрыва. Сара рассмеялась. Следующий заряд сподвиг техника на более громкую имитацию. Заряд за зарядом делали свое дело, и к тому времени, как база стала окончательно разлетаться на куски, все на капитанском мостике уже вносили свой вклад, предлагая собственные версии взрывов, а Сара аплодировала их попыткам и так смеялась, что слезы текли у нее по щекам.

Затем наступила внезапная тишина, и Сара собралась с силами, чтобы сдавленным голосом произнести:

– Станция уничтожена, сэр.

– Благодарю вас, капитан-лейтенант, – сказал Редер и нервно сглотнул. – Вот и хорошо. Теперь давайте закроем нашу базу и соберем пленных. Пора подаваться к дому.

Шон Ву захлопнул крышку бакена и тяжко вздохнул. Небольшой сторожевой корабль, на котором он служил, находился здесь уже шесть недель. Они чинили бакены, обслуживали бакены, заменяли бакены. Бакены, бакены, бакены… до потери пульса.

Эти бакены Шона уже достали. Так достали, что он начинал прикидывать, не придется ли ему из-за всей это тягомотины прибегнуть к медицинской помощи. «Пожалуй, – подумал он, – мне бы уже сейчас медицинская помощь не помешала».

Очевидный факт заключался в том, что даже за этой практически неиспользуемой прыжковой точкой кто-то должен был наблюдать. «Но почему именно я? – поинтересовался у армейский богов Шон. – Почему меня не могли поставить туда, где есть, за чем наблюдать?»

– Ву? Вам лучше вернуться на судно. Прыжковая точка активируется, и кто-то проходит.

– Вас понял. Уже иду, – спокойно откликнулся Шон. А в голове у него так и стучало: «Боги! Боги! Ну почему я? Почему именно я в такое время снаружи?» Затем он в темпе забрался на свою тележку и устремился к сторожевому кораблю.

Не было никаких оснований полагать, что пребывание рядом с прыжковой точкой, когда кто-то туда проходит, может подвергнуть какому-то неблагоприятному воздействию того, кто случайно оказался в открытом космосе, облаченный всего лишь в скафандр. Но с другой стороны, число людей, застигнутых такой ситуацией, было пока еще пренебрежительно малым.

Шон не испытывал ни малейшего желания становиться предметом интересной сноски в исследовании какого-то будущего космобиолога. «Со всеми, с кем это до сих пор приключалось, – лихорадочно думал он, – все было в порядке. Если не считать Шона Ву, физиономия у которого сейчас где-то по центру груди, а задница сделана из сверхизолирующего материала».