Игорь Дубов - Распоротый

Но за выходящими в коридор дверями царила тишина. Угроза висела в воздухе, отравленным дымом стлалась по полу. Есть! Ноздри уловили знакомый уже запах нагретого песка. Я наудачу пальнул туда из станнера. Дальше! Дальше! Кто-то пока еще невидимый бежал где-то неподалеку. Выстрел! Мимо! Вот он – из бокового коридорчика! На! Скрючившееся тело отвалилось к стене. Дальше! Взвыла наконец на высоких нотах где-то далеко сирена. Дальше! База гудела, оживая. Быстрее! Вперед!

Коридор вдруг уперся в тупик. Черт! Хоть бы один указатель! Я развернулся и бросился назад. И тут на меня навалились. Это была ловушка! Я не заметил изменения освещения и вылетел в широкий колодец. Взгляд ошеломленно ухватил высокое пустое пространство, ограниченное несколькими ярусами балконов. На балконах меня уже ждали. Там было не меньше пяти человек. Кретины! В таком широком колодце попасть в меня они могли только сдуру. Тем более – из своих детских пукалок!

Я метнулся в сторону, уходя от первых разрядов, прыгнул влево, ведя широким захватом станнера сверху вниз и сметая всех, кто оказался от меня справа, а потом упал на бок и, перекатываясь, снял тех, кто торчал на балконах слева. Пол вокруг был усеян горелыми пятнами и дымился, но меня даже не задело. Второй раунд тоже остался за мной. Кто б только сказал, сколько их впереди?!

Еще перекатываясь, я включил антиграв и резко взлетел, пронзая задом пустое пространство над полем сражения. В пылу схватки я слишком сильно вдавил регулятор мощности, и меня бросило под самый потолок. Зато отсюда стал виден большой коридор, идущий на предпоследнем уровне параллельно тому, по которому я только что бежал. Окинув взглядом разбросанные на всех ярусах колодца тела, я снова удивился, что ярлы этого роя одеты во что попало, и нырнул в обнаруженный проход. Вместе с теми, кто встретился мне по дороге, я выбил уже семерых или восьмерых. Судя по всему, в резерве оставалось столько же. Их численный перевес позволял надеяться, что они будут сражаться, а не удирать.

Сирена давно уже пела общий сбор, но коридор был пуст, и мне оставалось только гадать, где меня ждут и что готовят. Зажатые в угол подонки могли пойти на все. Впрочем, теперь так легко, как на "Горностае", я им не дамся. Я теперь битый. Распоротый. Больше я свою грудь подставлять не намерен. Второй раз ее уже не склеить.

Антиграв нес меня слишком медленно, и я, влетев в коридор, снова выключил его, предпочитая передвигаться на своих двоих. Сюда тоже выходило множество дверей, но я, не задерживаясь, бежал прямо. Я точно знал, что стоит мне отвлечься, и я – труп. Я очень надеялся, что в конце этого коридора обнаружу либо тинг-зал, либо центр контроля. Если здесь снова окажется тупик, ярлы второй раз успеют организоваться для атаки, и мне придется туго. Но за свою жизнь я повидал много разных станций, форпостов и баз и знал, что большие коридоры не могут вести в никуда.

И я не промазал. Коридор свернул, и я вылетел к перегораживающей его двери, в центре которой красовалось изображение космического корабли. Я понял, что это матка роя – весьма небольшая, судя по величине отражателя. Дверь, безусловно, была заперта. Боясь подставиться, я перевел бластер на струю и, спрятавшись за угол, прожег стальной лист по краям. Я еще не довел луч с правой стороны до конца, как дверь качнулась и со страшным треском ввалилась внутрь. Едва увидев, что она падает, я бросился вперед и, грохоча подошвами по еще горячему металлопласту, ворвался в окаймленный контрольными панелями и выключенными почему-то экранами зал.

Похоже, здесь были все оставшиеся в активном состоянии обитатели базы. Их было шесть или семь человек, одетых в белые балахоны с плотно облегающими голову капюшонами. Больше всего они смахивали на киборгов, обслуживающих атомные реакторы. Вбежав, я по инерции выпалил из станнера, но в последнюю секунду, не увидев ни одного дула, чуть поднял раструб, и луч ушел вверх Опасаясь выстрела в спину из коридора, я шатнулся влево и прижался спиной к стене.

– На пол!!! – дурным голосом заорал я. – Ложись! Всех пожгу, гады! Ложись, кому сказал!

И тут я заметил Таш.

Она потрясение смотрела на меня, слегка приоткрыв рот, и глаза ее, когда-то прозрачные, были белыми от страха. Я вдруг увидел себя со стороны, в рваном камуфляжном анораке, с подтеками крови на шее и на щеке, с грязными волосами, клочьями торчащими из-под съехавшего набок амортизатора. Я был даже не страшен. Я был безобразен. Об этом мне сказали тонкие ноздри Таш, нервно подрагивающие на длинном породистом лице.