Алексей Раскопыт - Бег с барьерами

Ее пальцы перебирали его кудри. Наконец он услышал ее голос:

- Странная это вещь - подсадка. Возникают ситуации, немыслимые раньше.

Он ответил, не открывая глаз:

- Дедушка говорит, что застал время, когда не было телевизоров, видеомагов. Он сам купил на первую зарплату первый в стране видеомаг, громадный ящик! А теперь у каждого в карманных часах. Так и с подсадкой.

Она вздохнула, села на постели. Ее маленькое тело было плотным.

- Да,- сказала она со странной интонацией,- вы уже новое поколение и смотрите на подсадку как на само собой разумеющееся...

Жанна ушла. Саша лежал, прислушиваясь к плеску воды.

Потом он долго стоял под контрастным душем, пока Жанна возилась на кухне.

- Проголодался? - спросила она.

- Немного,- Ответил он.- Жанна, как насчет экспедиции? Я хотел бы попасть на любых условиях.

Она выронила нож, быстро обернулась к нему. Ее глаза несколько мгновений обшаривали его лицо. Саше показалось, что она ударит его. Но вот по ее губам скользнула слабая улыбка:

- Нынешнее поколение... Ладно. Не знаю, как юридически, но ты взрослее, чем в паспорте. Подсадка меняет многое.

За обедом Топоров покосился на Алину, рявкнул свирепо:

- Сколько положила сахара? С ума сойти! Три ложки!

- Чашка большая,- ответила Алина виновато.

- Одной ложки довольно,- отрезал Топоров неумолимо.- А то и вовсе без сахара. Что за плебейские привычки? Аристократы пьют черный кофе. Скоро опять в платье не влезешь. Сколько весишь?

- Я взвешиваюсь по воскресеньям,- напомнила Алина пугливо.Сегодня только пятница.

- А сколько было?

- Я тогда выпила много воды.

- Рассказывай про белого бычка! После обеда - на тренажер!

Алина надеялась, что муж за делами о ней забудет, но вскоре Топоров безжалостно стащил ее за ноги с дивана.

- Быстрее! - крикнул Топоров, заглянув к ней в комнату.- Верти педали шибче! Не останавливайся,- приговаривал он, наблюдая за счетчиком.

- Не останавливайся,- раздался ироничный голос у нее в голове.Правда, похудевшая корова все равно не газель, но чего не сделаешь ради капризов мужа!

В такие минуты Алина ненавидела их обоих. И самодовольного, уверенного в себе Топорова, и ехидную тварь, засевшую в ее мозгу, которая привыкла помыкать мужиками. Скорей бы ощутить себя пассажиркой в чьем-то мозгу! Кто-то воюет, добивается, ищет, уживается, страдает, а ты только смотришь через его глаза, посмеиваешься, комментируешь, ни за что не отвечаешь. Разве не счастье?

Волков передернулся, когда в кабинет напористо вошел Топоров.

- Здравствуй, Андрей,- сказал Топоров, усаживаясь по-хозяйски в кресло в сторонке от стола, чтобы не выглядеть просителем.- Я все же переговорил с правлением, многих уломал. Большинство за то, чтобы передать запись Уркаганова мне!

Волков набычился, седые брови сшиблись на переносице, глаза изучающе пробежали по лицу Топорова.

- Успокойся,- отрезал он ровным, контролируемым голосом. - Я наложил вето не из прихоти. Пойми мою позицию, а то как тетерев слышишь только себя. Сложность в том, как я уже говорил, что Уркаганов был не только величайшим математиком, но и ярчайшей личностью. Это дар от бога. Ему все давалось легко. Никто не видел, чтобы он учил языки, но владел двадцатью. Он постыдно орал "Шайбу!", а утром сочинял филиграннейпгую музыку. Буйствовал в кутежах, у него была куча баб - здесь он тоже был мастак. Восемьдесят ич ста, что он тебя подчинит. Не такой человек, чтоб не вмешиваться. Он станет оборотнем, и мы потеряем вас обоих.

- Почему станет оборотнем? - взмолился Топоров.

Вместо ответа Волков пощелкал клавишами, набирая код, стена за его спиной превратилась в экран. Волков развернулся в кресле, чтобы наблюдать одновременно за Топоровым и за экраном. В освещенном пространстве появился зал машинных расчетов. Уркаганов, значительно моложе, чем на портретах, нетерпеливо взирал на корреспондента, тянувшегося с микрофоном.

- Профессор, как вы относитесь к проблеме пересадки личности?

Уркаганов пожал плечами: - Ее вводят в этом году, хотя можно было бы лет на пять раньше.

Цивилизация делает мощный рывок вперед, ничьи знания не потеряются.

- Профессор, довольно необычный вопрос: не лучше ли будет жить так называемым пассажиром? Никаких тревог, никаких усилий. Вечная пенсия, живи в свое удовольствие. Не захотят ли многие перейти в эту стадию?

Уркаганов засмеялся. Зубы его блеснули, как вспышка молнии: - Шутите? Я такой жизни не представляю. Например, я пассажиром не останусь; В первый же день возьму управление на себя!