Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет

– Как вообще-то Марта? – виновато спрашиваю я и чувствую, что уши мои пылают. – Здорова она?

– Вполне. А с чего это ты вдруг?

– Да ни с чего. Просто подумал, что я свинья – не спросил о Марте сразу.

– А-а!.. – Зигмунд облегченно вздыхает. Он, кажется, совсем не обижен моим невниманием к его жене. – Да что ей сделается? У нас вообще никто не болеет. Целые дни все на воздухе, здоровы. Разве что какие-нибудь царапины... А тут еще второй фельдшер у нас появился – жена Марека. И Ра все время торчит у них в больничке. С тех пор, как выходила тебя, – почувствовала неодолимую тягу к медицине. Когда тебя увезли, пришла к Марте и вполне серьезно попросила, чтобы ее тоже научили делать мертвых людей живыми. Марта стала ее кое-чему учить. А сейчас они вдвоем учат – с Жанной Марек. Ра уже стала отличной санитаркой. Учат на медсестру. Поэтому-то Марта и решила отдарить мне своего киберсанитара. Все равно он последнее время у них выключен. И не собираются включать. – Зигмунд качнулся на резком повороте лесной дороги и слегка придавил меня своим мощным плечом. Потом выровнялся и задумчиво добавил: – Вообще, эти ра – толковый народ. Вот посмотри – охотники. Вначале боялись роботов больше, чем нас. А потом быстренько сообразили, что робот не сделает человеку зла и поэтому безопасен для них. Теперь они на киберпастухов внимания не обращают. Будто их нет. И, понимаешь, глядя на Ра, я начинаю думать, что они вовсе не так уж злы. Ра – добрая. И это не мимикрия по обстановке. Это характер. Столько лет рядом – можно разобраться. И, как ребенок, всем нам хочет помочь. Если бы удалось как-то поладить с этим племенем – они стали бы неплохими помощниками. Для начала, конечно. Потом пошли бы сами. Письменность там, книги...

– Лингвисты уже разработали им алфавит, – делюсь я с Зигмундом свежей новостью. – Пытались втолковать его тем парням, которые у нас. Пока не доходит. Они, кажется, скорее научатся читать по-нашему, чем по-своему.

– Хм! – Зигмунд усмехается. – А не все равно – что раньше? Важно, чтоб усваивали знания. На любом языке. А потом все равно придут и к своей письменности, и к своей литературе... От вашего Марата еще какие-нибудь вести есть?

Я отрицательно мотаю головой.

– Кроме того, что известно всем, – нету.

– Грустно.

Зигмунд мрачнеет и умолкает. Биолет проносится по дороге вдоль пятого поля, мимо пульта, громадными изогнутыми стеклами отражающего солнце, и снова ныряет в густой, стоящий как стена, лес.

От Марата было пока только одно сообщение. На другой же день после его отлета, к вечеру, на пленке появилась короткая запись, которую затем передали по радио для всех. “За меня не волнуйтесь, – сообщал Марат. – Они меня слушают. С ними, кажется, можно разговаривать”.

И с тех пор – ни слова. Вот уже пять дней. Ни передач, ни сигнала тревоги – ничего. И только вот эти вчерашние охотники, которые впервые мирно смотрели на действующие полестаны. Может, Марат убедил их смотреть, а не стрелять?

– А ведь знаешь, – как бы догадавшись о моих мыслях, произносит Зигмунд, – они у нас тут, на ферме, уже давно не стреляют в людей. Я вот только сейчас все это сопоставил. Кажется, с тех пор, как у нас убили Чанду – ни одной стрелы. Может, они наблюдают за Ра? Видят, что она здорова, свободна. Может, считают нас каким-то особым племенем? Когда мы это узнаем?

– По-хорошему, мы бы это давно должны знать! – замечаю я. – Мы вообще слишком нелюбопытны к ним. Наверняка они о нас знают больше, чем мы о них.

– Но они не понимают того, что знают.

– А мы не знаем того, что вполне могли бы понять. А ради них летели.

– Считаешь, за них нужно было браться раньше?

– Видимо.

– Кто же знал, что они будут убивать?

– Ну, хотя бы когда начали.

– Ты этого не знаешь... – Зигмунд задумчиво качает головой. – А я помню. Вначале всем казалось, что это случайность. Никто не мог предположить, что это – политика племени. Тебе легко судить – ты знаешь все. А мы вначале не знали, как развернутся события. Боялись – не сделать бы хуже. Ведь человек Земли отвык воевать. И соответственно изменилось мышление. Пока к нам попала Ра, пока привыкла и поняла наш язык! Пока стала женой Арстана! Ведь только после этого она рассказала легенду племени. А до этого молчала... Это же все – время. И немалое.

– Но ведь даже после этого, Зигмунд, ничего не изменилось! Вот что удивительно. У Ра уже дети растут, а мы все так же пассивны. Марат – первое исключение.

– Ты не совсем прав, Сандро. Изучали язык, потом летали над стоянкой, обращались по радио. Что-то делали, ждали результатов. А Марат... Конечно, он герой. Но ведь и ему нужно было подготовить почву. Хотя бы тот же язык. Ведь Марат получил это готовеньким. И его путь возник после того, как были испробованы другие пути. А если бы Марат начинал – он бы тоже наверняка начал с радио. Легко быть умным, когда знаешь ошибки предшественников... Конечно, это риск, страшный, смертельный... Но ведь и у Марата чуть было не появился предшественник. Хотя и не такой отчаянный. Еще почти три года назад. Ты Теодора Вебера знаешь?