Эрик Рассел: Неспешиты

- Быстро? - переспросил Пэскью, и его брови поползли вверх.

- Быстрее, чем они могут самостоятельно контролировать этот процесс. Все оборудование полностью автоматизировано, когда случается какая-нибудь неполадка, оно выключается. Не такое совершенное, как на Земле, но не намного и отстает.

Лейф закусил губу и, глядя в окно, о чем-то задумался.

- Я возвращаюсь на корабль. А вы, ребята, если хотите, можете попробовать разведать что-нибудь еще.

Это предложение особого энтузиазма у присутствовавших не вызвало.

На столе его ожидало уже расшифрованное и отпечатанное сообщение.

["Командир "Пламени" командиру "Громовержца". По результатам анализов атмосфера Идио пригодна для дыхания. Так утверждают приборы. Но запах имеет абсолютно невыносимый. Планету следовало бы назвать Тошнотина. Если мы вам не нужны, отправляемся в Порт Арлингтона.

88.137. Мэллори."]

Заглядывая через плечо Лейфа, Пэскью прочитал его тоже и критически заметил:

- У этого Бойделла просто мания подбирать всякую гадость прямо с неба. И почему его никто не придушит?

- Здесь им описана четыреста двадцать одна планета, - напомнил Лейф, постукивая по большому звездному атласу. - И для двух третей из них подходит определение "гадость".

- Многих бед можно было бы избежать, если бы разведчики пропускали такие планеты и сообщали только о тех мусорных ямах, которые достойны того, чтобы быть нашей собственностью.

- Потери - это плата за прогресс, как вам известно. Лейф поспешно встал из-за стола и подошел к иллюминатору. Снаружи раздавалось какое-то жужжание. Он снял трубку переговорного устройства:

- Куда полетел вертолет?

- На борту Гарсайд и Уолтерсон, - прозвучал голос в трубке. Первый хочет наловить побольше козявок, а второго интересуют образцы горных пород.

- Хорошо. Фильм уже обработан?

- Да, командор. Получился хороший и четкий. Если хотите, я отнесу его в проекционную.

- И, пожалуйста, побыстрее. Я прямо сейчас иду туда. Поручите кому-нибудь заняться пленкой из разведывательного вездехода. Мы отсняли около половины катушки.

- Вас понял, сэр.

Для просмотра фильма, сделанного Огилви, Лейф собрал всех присутствовавших в тот момент на корабле специалистов, которых набралось более шестидесяти. Когда просмотр закончился, все угрюмо молчали. Никаких комментариев. Все было понятно и так.

- Хорошо же мы вляпались, - нашел, наконец, что сказать Пэскью, когда они вернулись в командирскую рубку. - За последние тысячу лет человеческая раса стала полностью технологизированной. Даже самые простые наши космические корабли в значительной степени являются автоматами, особенно, если судить по более ранним стандартам.

- Да, конечно, - Лейф хмуро изучал стену.

- Мы представляем собой мозг, - вел дальше Пэскью, решив подсыпать соли на больное место. - И то, что мы представляем собой мозг, вызывает у нас естественную антипатию к работе мышцами. Мы стоим перед выбором: без всяких сложностей таскать бревна или ситом черпать воду.

- Говорите яснее.

Желая все-таки пояснить свою мысль, Пэскью продолжил:

- Мы держим своих поселенцев на тысячах планет. И что же это за поселенцы? Хозяева, надсмотрщики, парни, которые учат, советуют, показывают и указывают, в то время как менее развитые работают руками.

Лейф не обмолвился ни единым замечанием.

- Допустим, Уолтерсон и остальные обнаружат, что этот паршивый мир богат необходимыми нам ресурсами, - не отступал от своего Пэскыо. Неужели мы сами опустимся в карьер и начнем их разработку? Неспешиты подходящая и, возможно, старательная рабочая сила. Но какая от них польза, если самые элементарные действия занимают у них десять, двадцать или даже пятьдесят лет? Кто готов сидеть здесь в роли вьючного животного, потому что это единственный путь решить все проблемы одним махом?

- Огилви видел большую плотину и сооружение, похожее на гидроэлектростанцию, - задумчиво проговорил Лейф. - На Земле ее строительство заняло бы максимум два года. Сколько времени требуется для этого здесь, можно только гадать. Может, двести лет. А может, и четыреста, - он нервно забарабанил пальцами по столу. - Меня это очень беспокоит.

- Это не беспокойство, а досада. Это разные вещи.

- Я же сказал вам, что обеспокоен. Эта планета напоминает мне горящий бикфордов шнур, который мы длительное время не замечали, а теперь вдруг увидели. Я не знаю, куда он ведет и какой силы потрясение нас ожидает.

- Это досада, - настаивал Пэскью, все еще не желая вникать в смысл сказанного Лейфом. - Нам помешали осуществить наши планы, и нам это не нравится. Мы - несокрушимая сила и рано или поздно, но, к конце концов, добиваемся, чего хотим. Мы вполне можем контролировать этот зажженный шнур. Никогда эта форма жизни не подарит нам настоящего, большого потрясения. Они слишком медлительны, чтобы иметь возможность совершить это.