Стенли Вейнбаум - Высшая степень адаптации

После ленча Скотт отвел Баха в кабинет.

— Кира завтра уезжает, — сказал он напряженно. — Что бы мы ни сделали, это должно случиться сегодня ночью.

Старый доктор сделал беспомощный жест.

— Что мы можем сделать? Вам не припоминается какой-нибудь закон природы, который бы не затрагивал способность к приспособлению?

— Нет, но… — Скотт неожиданно замолчал. — Боже мой! Нашел!

— Что?

— Закон природы. Функциональный биологический закон, который должен стоять выше Кириной способности к адаптации.

— Но что вы имеете в виду?

— Ни один организм не может приспособиться к отбросам собственного организма! Для каждого живого организма они — яд!

— Но…

— Послушайте. Двуокись углерода — продукт отходов человеческого организма. Кира не сможет адаптироваться к атмосфере из двуокиси углерода!

Бах уставился на него.

— Вот это идея! Но даже если вы и правы, как…

— Очень просто! Вы сможете достать в больнице пару баллонов с двуокисью углерода? Нам остается только придумать, как направить газ в ее комнату.

— Ну — это старый дом. Между ее комнатой и той, которую я сейчас занимаю, есть отверстие, через которое проходит труба отопления. Там есть небольшой зазор, и в него можно вдоль трубы пропустить резиновый шланг.

— Хорошо.

— Но окна! Кира оставляет их на ночь открытыми.

— Не бойтесь, — сказал Скотт. — Позаботьтесь о том, чтобы шарниры были хорошо смазаны и окна легко закрывались. Вот и все.

— Но даже если это получится, что мы будем с ней… Стоп!.. Скотт, вы ведь не хотите убить девушку!

Биохимик покачал головой.

— Я не смог бы, — признался он, — но как только Кира станет беспомощна, как только она окажется в нашей власти, вы ее прооперируете! Сделаете ей операцию шишковидной железы, которую вы предполагали. Пусть меня простит Небо, но другого решения я не знаю.

Этим вечером Кира была прекрасна как никогда. Их беседа была оживленной и великолепной, и Скотт почувствовал, что девушка завораживает его все сильнее. Мысль о запланированном предательстве становилась ему с каждым часом все невыносимее. Казалось, богохульством было применять силу против существа, чей облик был так чист и невинен.

«Но она вовсе не человек, — говорил он себе. — И не ангел. Скорее — дьявол во плоти, суккуб в образе обольстительной женщины».

Когда Кира, наконец, зевнула и опустила ноги на пол, чтобы идти, он поцеловал девушку вопреки своим намерениям и попросил еще ненадолго остаться.

— Еще рано, — сказал он. — А завтра вы уезжаете.

— Я вернусь, Дэн! Это не конец наших отношений. — И ушла к себе.

После недолгого молчания Бах прошептал:

— Вероятнее всего, она быстро заснет. Это тоже одно из проявлений способности к адаптации.

В напряженном молчании они наблюдали за узкой полоской света под дверью спальни. Через некоторое время этот свет погас.

— Пожалуй, начнем, — сказал мрачно Скотт. — Покончим с этим поскорее. — Он последовал за Бахом в соседнюю комнату, где стояли серые баллоны со сжиженным газом. Старый доктор присоединил лежащий тут же резиновый шланг к патрубку баллона. Скотт просунул шланг в щель возле трубы отопления и законопатил лишнее пространство мокрой ватой.

Скотт подождал пять минут, затем тихо вернулся в библиотеку и затаил дыхание возле двери, ведущей в комнату .Киры. Все было тихо. С величайшей осторожностью он нашел ручку двери. Дверь была не заперта, видимо, Кира была полностью убеждена в своей неуязвимости.

Некоторое время Скотт смотрел на спящую красавицу, на копну серебряных волос на подушке, затем на цыпочках прокрался в комнату. Поставив мапенькую свечу на стул возле окна, так, чтобы та находилась почти на уровне кровати, зажег фитиль и, выбравшись наружу, запер дверь.

Он начал затыкать ватой щели в двери. Работа не заняла много времени.

Потом Скотт вернулся в комнату Баха.

— Дайте мне еще одну минуту, — прошептал он. — Потом можете открывать вентиль.

Он вылез через окно в сад и пошел вдоль стены дома. Окна в комнате Киры были открыты, но Бах свою задачу выполнил: обе рамы беззвучно опустились вниз. Скотт прижал нос к стеклу и заглянул внутрь.

Возле окна горело маленькое спокойное пламя его свечи. Кира лежала не более чем в двух метрах. Она спала на спине и прикрывшись одной лишь простыней. Доктор видел ее спокойное, равномерное дыхание.

Прошло много времени. Наконец ему послышалось тихое шипение струящегося газа, однако в комнате, за которой он наблюдал, ничего необычного не было заметно.